Ночь, когда Серебряная Река стала Красной - Кристин Морган
Это означало, что нужно было заглянуть в огонь костра, но читающий человек стоял к ним спиной, а резчик пошел отлить, поэтому они быстро перебежали через открытое пространство в палатку. Если не считать слабого хруста соломы под их шагами — она была довольно свежей, еще не зеленой, но еще не сухой и не ржавой, — внутри палатки было тихо, безмолвно и кромешно темно. Ничто не двигалось, ничто не дышало, кроме них семерых.
"Не видно, если постараться", — сказала Мина. "Может, подглядеть в щель фонаря?"
"Лучше не надо", — сказал Коди. "Не хочу, чтобы они заметили. Дай глазам немного отдохнуть".
Вскоре глаза приспособились к свету, который просачивался внутрь. Всего было шесть занавешенных кабинок, по три на сторону с дорожкой посередине. Сами стойла представляли собой обычные сколоченные доски, а занавески были простыми покрывалами. Никаких знаков или чего-то подобного, указывающих на то, что может находиться за ними, не было, и Эмметт почувствовал, как по его позвоночнику снова пробежала тревожная дрожь.
Коди еще раз огляделся, затем глубоко вздохнул и взялся за край занавески. "А вот и ничего".
Он отдернул ее в сторону, и все семь — да, семь, включая обоих мальчиков-правдорубов — вскрикнули.
3 Безумный Скеддл
Зубы!
Огромная зазубренная пасть, острая как ножи, острая как бритвы! Зияющая пасть в половину роста Эммета, достаточно широкая, чтобы перекусить взрослого мужчину пополам!
Семь голосов кричали в унисон, и, как ни стыдно, но более двух из них звучали как девичьи. Впрочем, в тот момент это не имело особого значения, поскольку они были слишком заняты тем, что карабкались назад, скользили по соломе, спотыкались друг о друга, падали. Эмметту на мгновение показалось, что Мина уронит фонарь, и все вокруг запылает, как хворост, но ей хватило ума удержать его, даже когда она приземлилась на спину с "уф!", оборвавшим ее крик.
Затем они снова поднялись, все семеро, встали и побежали, выбегая из палатки, как дикие мустанги во время грозы. Как им удалось не разбежаться на четыре ветра, Эммет не представлял, но они держались вместе. И снова, как мустанги, в охваченном паникой стаде.
Человек, читавший у костра, вскочил так быстро, что опрокинул табурет. Из повозок поднялся гвалт голосов, разбуженных ото сна, — довольно много "что за черт" и тому подобное. Маленькая собачка начала жалобно тявкать и выть.
Их поймают, за это придется заплатить; порка от отца была наименьшим из того, что волновало Эммета. Порка от отца была бы так же желанна, как объятия, по сравнению с тем, что могут сделать эти изверги!
Эти зубы! Господи-Боже-Боже, он даже не хотел видеть остальную часть того, чему они принадлежали! Забудьте о медвежьих капканах, рысях и гончих старика Старки с клыкастыми мордами! Тварь за этими клинками из слоновой кости быстро справилась бы с быком в полный рост!
Он не знал, куда идет. Да его это и не волновало. Они с Веснушкой шли впереди, Бак-Тут и Альберт — по пятам, а Салил и Мина — за ними. Коди шел сзади, изображая из себя погонщика, ковбоя, подбадривая их: "Ги-юп, вперед, вперед, вперед, шевели ногами, черт побери!
Двери вагонов с грохотом распахнулись. Свет ламп и свечей хлынул наружу. Уголком глаза Эммет заметил приземистый, гномий обрубок человека с отвислыми конечностями и непомерно большой головой: "Никаких бесплатных представлений, вы, городские коровьи ублюдки!" — раздался рокот, удивительно глубокий и громкий, как пушечный залп. Должно быть, это Том Шорт, самый маленький негр в мире, потрясает перед ними кулаком!
В дверном проеме другого вагона силуэтом стояла старуха в шали, которая вязала у огня, сгорбив спину, с волосами, свисающими короной…и смеялась… смеялась, точно ведьмин гогот, подняв одну исхудавшую руку, словно для того, чтобы выколоть шестизначный знак. Неужели Всезнающая Мать Сибилла прокляла их?
Задыхаясь, он бежал, ожидая в любой момент услышать треск оружия Слепого Бандито или почувствовать ледяной удар клинков Смертоносного Лотоса, ожидая налететь на неподвижную массу Человека-Горы или увидеть роковую стаю принцессы Воронье Перо, пикирующую на них с клювами и когтями, или Живой Призрак явится перед ними из ниоткуда в красных одеждах и бледном лике, Эмметт до смерти жалел, что согласился на эту дурацкую затею Коди!
Они должны были умереть, все семеро! Умрут, или еще хуже! И никто никогда об этом не узнает! Для их родителей, для всех в Сильвер Ривер, они бы просто встали и исчезли! Исчезли! Еще одна загадка Затерянного луга, как и у тех давних поселенцев! Если бы кто-нибудь вообще отследил их так далеко.
Но… они не умерли. Или еще хуже. Ни оружия, ни клинков, ни клювов и когтей, ни красного плаща, ничего. Только бешеный бег по высокой траве, бьющиеся в ней, спотыкающиеся, задыхающиеся, пока наконец они не перестали бежать и не остановились. Семеро встали в круг, согнувшись вдвое, втягивая воздух рваными, содрогающимися глотками.
"Что… что вы все кричали?" — пыхтел Коди, положив руки на колени.
"О, как будто ты тоже не кричал!" Альберт пнул в него комком грязи.
"Только потому, что все остальные так делали! Это придало мне чертовски хорошую прыть!"
"Лошадиный пух", — сказала Мина. "Ты закричал одновременно с нами".
Эммет, Веснушка и Бак-Тут выразили согласие.
"Ладно, ладно, может, и так". Коди посмотрел назад, в ту сторону, куда они пришли. "Пока никто не идет по нашему следу, но лучше нам не останавливаться. Я достаточно напуган для одной ночи".
Это не встретило возражений, и они направились к лесу бодрым шагом без леденцов, время от времени оглядываясь через плечо.
"Что это было?" спросил Салил, как только они оказались в тени деревьев. "С зубами?"
"Не знаю", — ответил Альберт. "И не хочу знать".
"Б-большой, что бы это ни было", — сказал Эммет. "Никогда не видел подобных".
"Я думаю, — сказал Коди, несколько смутившись, — это были не что иное, как челюстные кости. Выставлены на всеобщее обозрение, как череп волка, только черепа не было. Только челюстные кости. И зубы".
"Зубы чего?" Мина обхватила себя руками и
