После последнего поезда - Николай Олегович Бершицкий
– Говорю, люди думают, будто шашлык так легко готовиться. Но знаете, чего? Мало кто вообще в этом разбирается. Годах в шестидесятых я был в Латвии по командировке. Так там в одном ресторанчике работал повар-кавказец, шашлык готовил, да такой!..
– А, ясно, – безжизненным тоном отозвался Артём, двинувшись дальше.
– Ты чего убитый такой? – нагнав его, спросил Ванёк, Маша нехотя подошла к ним, словно чуя что-то неладное. – На тусе так отгулял?
– Ага, верно, – потухшим голосом ответил Валов, изобразив натужную улыбку. Он сам начинал всё отчётливее осознавать, что внутри него что-то изменилось, мир потерял былые краски, а некая сила влекла под землю. Стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором появлялось громадное сердце, дёргано бьющееся, словно из него кто-то пытался вырваться, и перегоняющее кровь невесть куда, по уходящим под землю и в потолок сосудам.
– Ты же не ходил туда опять? – взыскующе спросила Маша, сложив руки на груди.
– Н-нет, – поспешил соврать Артём.
– Надеюсь, – строго сказала девушка. – А то у тебя явно проблемы, с которыми пора к специалисту обращаться.
Уходя с лекций, он уже не мог вспомнить и единого слова хоть из одной из них, странное ощущение опустошённости лишь усилилось. По инерции, парень принял вторую таблетку, не подумав, что они сами в избытке могут вызвать депрессию, например. Наскоро распрощавшись с растерянными друзьями, он поспешил к Метро. У спуска сидел бродяга, просящий подаяние, но это был не тот одноглазый. Зато сбегая по ступенькам, Валов будто заметил на шее бомжа цепочку с человеческим глазом. Он невольно вздрогнул, толпа унесла его вниз. Примерещилось ли ему или нет – сложно было судить в свете последних событий. В поезде парня словно сдавило тисками, выходил он измотанный настолько, как если бы проделал путь до своей станции пешком.
И снова ночь, и снова пугающие видения.
***
Следующий день начался не лучше. Вялость не покидала Артёма с самого вставания с постели. Он забыл причесаться и позавтракать. На площадке не было пьянчуг, зато лежала собака, выглядящая особенно толстой и довольной. Она облизывалась, поглядывая на парня непривычно хитрыми глазами. Спускаясь в Метро, еле проталкиваясь через людей с пустым взглядом и бледными лицами, которым раньше как-то раньше не придавал значения, Валов вновь ощутил давление, аж подавился воздухом. Складывалось впечатление, что из него высасывают жизнь, как и из большинства безразличных или раздражённых пассажиров. Он чуть не проехал остановку. Вовремя спохватившись, двинулся к двери, как на полном ходу из вагона вывалился здоровенный пузатый мужик, стоявший сзади, с криком: «Да выходи ты, б…!».
– А ты заснул что ли, хряк? – озлобленно буркнул студент, но наглый толстяк его не услышал. Расталкивая народ, он покатился к эскалатору.
Ругаясь про себя, Артём последовал туда же. Поезд с рокотом уехал, унося похожих на манекены людей в черноту. Студент гляну ему вслед, столкнувшись с взглядом с очень подозрительным человеком. Стоял тот у самого входа в тоннель на краю перрона позади ограждения – там, куда никто в здравом уме не полезет. Он был одет в чёрное пальто, шляпу и перчатки, на носу сидели солнцезащитные очки. И всё равно, Валов отчётливо понимал, что незнакомец заинтересованно смотрит на него. В подтверждении этого, тип, которого Артём мигом окрестил «дьяволом», конечно забыв о прошлой их «встрече», когда видел того в пустом составе, проводил его, поворачивая голову. Поскорее взбежав по эскалатору, парень направился к институту, но, не доходя метров тридцать до ворот, остановился, тупо уставившись перед собой, развернулся и двинулся назад.
На занятия он решил не идти. Нечто влекло его обратно под землю, а сопротивляться этому он не мог… или не желал. Так или иначе, сейчас ему захотелось вернуться домой, хотя некоторое время он побродил по станции, ища глазами типа в чёрном, а, так и не найдя, отправился в обратный путь.
День вновь поражал обилием солнечного света, создающего атмосферу спокойствия и безмятежности, погружал в иллюзию, что всё в порядке и никакой опасности нет. Парень поверил в это. Решил, что просто сильно устал, запугав сам себя, что нужно отлежаться пару дней, занятия никуда не убегут. С этими мыслями он забрался в подошедший к остановке троллейбус. Ехать он будет дольше автобуса, но оно даже к лучшему. Только долго расслабиться не получилось. Стоило транспорту тронуться с места, а Артёму встать у двери, взявшись за кожаную петлю, как он ощутил на себе взгляды других пассажиров. Сразу не заметив их, он только теперь огляделся, с каждой секундой испытывая больший и больший дискомфорт. Все вокруг были какими-то «не такими». Непомерно толстая тётушка со строгим, даже жёстким лицом, высушенный сгорбленный старичок, лукаво поглядывающий из-под кустистых бровей, карлик, безногий инвалид. В салоне находилось не больше шести-семи человек, кроме Валова, и каждый имел какое-либо уродство, безобразящую травму или причудливый вид, приковывающий взгляд. Словно парень оказался в паноптикуме. Тут ему стало уже не на шутку страшно. На следующей же остановке он вышел из «странного троллейбуса», где-то даже радуясь, что не глянул на водителя, и дождался поспевающего следом автобуса.
После очередной ночи кошмаров, начавших усугубляться, и пугающей слабости, он решил, что должен сделать что-то, хоть что-нибудь. Решение пришло само собой, хотя и не имело никаких подоплёк…
6
– Давай, мне нужна твоя помощь, – после долгой беседы с признаниями сказал в нагревшуюся трубку Артём. – В прошлый раз ты пошёл…
– Слушай… – Ванёк замялся. – Это уже не здорово. Давай лучше я к тебе заеду, посидим, пива попьём, заодно разберёмся, что там за черти за тобой бегают.
– Не держи меня за психа! – вспылил Валов. – Я знаю, там есть что-то, сердце всей этой погани. Я должен его уничтожить, но один могу не справиться.
– Чувак, ты себя хоть слушаешь?
– Да ты сам должен помнить тот голос, который «в порядке».
– И чего? Мы тогда никаких духов не видели, разве что от тех бомжей тот ещё душок стоял. Ты чего-то переволновался от всех этих страшилок, воображение разыгралось. Ты успокоительные принимать прекратил? Я знаю, от них иногда шторит покруче…
– Не хочешь, я сам пойду!
– Братан, ты только не дури. Я твоим родичам позвоню, скажу, чтобы они тебя не выпускали. Сам заеду с Машей. Она, кстати, говорит, что если ты так на этой ерунде поехал, то всё равно надо дома посидеть. Там типа как «неделя охоты» твоих упырей к концу идёт и, глядишь, они от тебя отстанут потом. Бомжара же не зря свинтить пытался. Давай,
