Сила Света (СИ) - Закалюжная Людмила

Тихий шелест, приближающих нитей, послышался сзади, обреченно вздохнула. Неужели все бесполезно и моя судьба предрешена. Повернулась лицом к опасности, совершенно не понимая, как я буду сражаться.

Мой взгляд метнулся вперед и, я заметила длинный тоннель, а в самом конце лежало мое неподвижное тело. Каким-то шестым чувством я понимала, что должна вернуться к нему. Поэтому побежала по ступенькам вниз, но сначала нерешительно, а потом, беспощадно, топтала черные нити. Они цеплялись за мои ноги, как липучки, а я с какой-то злостью отрывала их мягкие, на ощупь, тела. Но не это было самое страшное, я боялась вновь увидеть испуганную Анечку, паучиху с горящими глазами и окровавленный гроб с жертвой внутри.

Но к моему удивлению в склепе было пусто. Я оглянулась назад, черные нити исчезли. Чистый гроб стоял на постаменте, и я не удержалась, подошла к нему. А если все это сон. Дурной, страшный сон. И сейчас я проснусь в комнатке бабы Нюры и мы пойдем с ней в лес за ягодой, а к обеду вернемся домой. Молчаливый Игнатьич затопит баньку, а Коля привезет Маринку. Да, да. Это всего лишь сон. Пыталась убедить себя. «Мне бы только добраться до тела и я проснусь.»

Тоннель оказался узким, пришлось согнуться и я поползла на коленях, только вот сзади раздалось знакомое шипение.

— Настенька-а-а-а!

Я оглянулась, красные глаза твари светились во тьме. Страх парализовал мое тело, и я не могла шевельнуться. «Ползи! Вперед!» Уговаривала себя, склонив голову к груди.

— Ты, моя. Ты уже очень давно моя-я- я, — шипела довольная паучиха. В глаза ударил яркий свет и я выставила руку вперед закрываясь от него. Затем появилась неясная тень и произнесла голосом бабы Нюры.

— Идем, Настенька. Не бойся, — я поднялась и последовала за старушкой. Я верила, что плохого она мне ничего не сделает. Пальцев коснулась холодная, шершавая ладонь. Баба Нюра взяла меня за руку и повела к моему телу. Оно представляло жалкое зрелище. Белая футболка и джинсы порвались в некоторых местах, поцарапанные руки лежали вдоль тела, правая нога неестественно подвернута.

— Обычно, она очень бережно относится к наследницам, — произнесла старушка, — ты ее сильно разозлила, если она так обошлась с тобой.

— Баба Нюра… я не хочу… не хочу быть, как вы… убивать… — я всхлипнула. — Что мне делать?

— Ничего, Настенька, ты не сделаешь. Это паразит и он крепко прицепился к нашей крови. Смотри, — баба Нюра показала вниз, и я увидела черные нити, они, как змеиный клубок, окутали мои ноги и сжимали все сильнее. Я услышала противный смех паучихи и увидела испуганное лицо старушки, прежде чем тварь резко дернула за ниточки и потянула меня к себе.

Я упала на землю и полетела вниз, как на горках в аквапарке, также захватило дух и я зажмурилась. Испугаться не успела, как пробка вылетела и оказалась в доме бабы Нюры. Окно освещало вечернее солнце, на улице мычали коровы и лаяли собаки. В комнате пахло свежей выпечкой и жареной картошечкой с грибами. Старушка, в легкой светлой кофточке и темной юбке, сидела за столом и разглядывала фотографии, а рядом лежало прочитанное письмо. Я подошла ближе и увидела, что родственница держала в руках мою детскую фотку. Мне там было около пяти лет и я стояла возле новогодней елки с плюшевым медведем и улыбалась во весь рот.

— Моя Настенька-а-а, — зашипела тварь и погладила изображение черными нитями. Я отшатнулась, с ужасом заметила, как нависла тень над бабой Нюрой. Паучиха со зловещей ухмылкой смотрела на мое детское лицо. Тварь втянула носом воздух и внезапно повернула в мою сторону голову. Я с визгом отскочила от нее подальше, как хлопнула входная дверь и паучиха с бабой Нюрой одновременно посмотрели кто пришел. На пороге стоял Игнатьич в неизменных черных штанах и рубашке.

— Ань, я поехал, — переминаясь с ноги на ногу произнес старик.

— Угу, — баба Нюра снова переключилась на фотографии.

— Помощник мне… нужен, — растерянно молвил Игнатьич, — девки сами в багажник не ложатся.

— Будет тебе помощник, — прошипела паучиха голосом бабы Нюры. — Ступай.

А потом кто-то прошлое, как книгу несколько страниц пролистнул и снова баба Нюра сидела за столом. Только теперь за окном было белым-бело и огонь в печке весело потрескивал. Рядом со старушкой сидела темноволосая женщина, на вид ей было около сорока лет. Незнакомка очень нервничала и смущенно рассказывала бабе Нюре о шишке в груди, о том, что боится операции и можно ли ей помочь.

— Можно, — выслушав женщину, ответила родственница, — я тебе сейчас травку дам и скажу, как она называется. Ты можешь ее сама летом в лесу нарвать. В аптеке не знаю… продается ли. Пей, как скажу и все пройдет.

Незнакомка долго благодарила и кланялась старушке, затем денег на стол положила, баба Нюра не считая в шкатулку убрала.

— Ты не одна сюда приехала, — старушка не спрашивала, а уточняла, — пусть она тоже сюда зайдет.

Женщина уже обувалась и замерла у порога.

— Хорошо, — удивленно произнесла гостья и вышла, запустив морозного воздуха. «Ладного ты себе помощника нашла Настенька, но пока рано тебе с ним сближаться. Не пришло еще время. А годика через два снова встретитесь». Услышала я мысли бабы Нюры и в замешательстве думала о ком она говорила, а когда в дверях появилась тоненькая девичья фигурка в синем пуховике, то все поняла. Это была Женька. Моя подруга и жена Кости. Ее родители в Кемерово жили и Женька на новогодние каникулы всегда домой ездила.

Я обхватила себя руками и едва сдерживая слезы наблюдала, как родственница учила девушку привороту.

— Навсегда с тобой останется, — лгала баба Нюра, а Женька верила. Внимательно слушала и запоминала. Теперь я поняла почему она всегда смущалась при Косте, становилась молчаливой. Влюблена была, но ведь насильно люб не будешь. И приворот не поможет. Да, Женька, разрушила ты наше с Костей счастье. Он пить стал, потому что уйти от тебя хотел, а приворот держал и как только магия ведуньи пропала, сразу ко мне прибежал. Теперь понятно почему Косте горящие глаза снились и лишь рядом со мной он спокойно стал спать. Это паучиха решила, что пришло время помощнику вернуться.

Как я сейчас ненавидела Женьку, бабу Нюру, а проклятущую тварь больше всех. Если бы она не вмешалась, то мы с Костей уже поженились и не было бы тех горьких два года. Я не выдержала и сильно заплакала.

— Настенька-а-а-а, — зашипела тварь. Я подняла голову, паучиха стояла за спиной бабы Нюры и черные нити тянулись ко мне.

— Ненавижу, — прошептала я. Страх исчез, осталась только злость и ненависть к той, что разрушила мою жизнь. — Ненавижу!

И я бросилась на паучиху, выталкивая тварь из тела старушки и мы с ней полетели в черную яму.

— Настенька-а-а-а, — довольно заклокотала тварь, а я все сильнее и сильнее сжимала горло паучихи, чувствуя, как горящий взгляд визави обжигал глаза. Терпеть больше сил не было и я закричала. Пока не почувствовала, как голова стукнулась о камень, правая нога терпимо заныла в лодыжке, а вокруг не просветная тьма, жуткий хрип и шорох скребущих лап. Паучиха куда-то меня тащила, а я не могла пошевелиться, обмотанная черными нитями.

ГЛАВА 5

Я проваливалась в беспамятство и снова приходила в себя. Сколько прошло времени? Несколько часов или дней? Я не знала, но ужасно хотелось пить и есть. Желудок болел и требовал пищи. Правая нога не переставая ныла в лодыжке и я боялась ее тревожить. Черные нити больше не удерживали мое тело, но они были и не нужны, потому что из-за слабости я даже не могла пошевелиться.

Но больше всего меня пугала темнота. Непроглядная. А еще страх не увидеть родных и Костю. Как бы я хотела сейчас оказаться на поляне, вдохнуть запах цветов, а не сырости и гнили. Почувствовать ласковое прикосновение солнечных лучей и зажмуриться от удовольствия, а не лежать на холодной земле и еле сдерживать дрожь.

Словно сквозь толстый слой ваты я услышала причмокивание и шорох. Мой рот открыли и в горло полилась вода, а я жадно ее глотала, боялась, не успеть напиться. Потом во рту оказалась какая-то масса, очень напомнившая вкус пирожков с капустой, которые пекла баба Нюра, а я взяла несколько штук с собой и положила в рюкзак.