Кирилл Бенедиктов - Завещание ночи. Переработанное издание
Собака Хромца опять оказалась сверху, она рвала своими мощными челюстями горло Дария и полосовала ему бока острыми, как бритва, когтями. Я упал на нее и попытался просунуть цепочку от наручников под толстым мускулистым горлом. Ей удалось укусить меня за левую кисть, и я взвыл от страшной боли; на секунду мне показалось, что ее клыки выделяют яд. Затем я все же протащил цепочку у нее под нижней челюстью и, сомкнув браслеты на крутом загривке, начал душить. Дарий сумел выбраться из-под огромной туши и с молчаливым ожесточением вцепился ей в живот. Я душил ее изо всех сил, собака хрипела; Дарий вгрызался ей во внутренности; она была прошита десятком пуль, и все же она продолжала сопротивляться с силой и злостью раненого тигра. Эта безумная схватка продолжалась бесконечно долго, а потом рядом со мной грохнул одиночный выстрел, гигантское тело в последний раз напряглось, и все закончилось.
Я поднял голову и увидел размозженный череп собаки.
— Вставай, — произнес надо мной голос рысьеглазого. — Я добил ее. Ну, тварюга проклятая!
Я поднялся, скользя в крови мертвого монстра. Дарий тоже попытался встать, но лапы не слушались его. Правый бок был разодран, оттуда обильно сочилась кровь.
— Собака дальше идти не сможет, — сказал я, почувствовав, как враз пересохло горло. — Надо оттащить ее к стене.
— Наплевать на собаку! — рявкнул Олег. — Бери фонарь и иди вперед, быстро!
— Сними наручники, — попросил я.
— Перебьешься. Вперед!
Я нагнулся и поднял фонарь. Потянулся за арбалетом.
— Оставь! — скомандовал Олег и дернул стволом автомата. — Мы и так уже нашумели, беззвучного нападения не получится. Ну, шевелись, живо!
— Слушай, — сказал я, — кретин, ты же нам ни одного шанса не оставляешь…
— Мой шанс — это ты, — отрезал рысьеглазый. — Будешь вести себя разумно — выживешь. Будешь дурить — сдохнешь. Двигай!
Я пожал плечами и пошел вглубь туннеля. Впереди была тьма и неизвестность, позади — тьма и автомат в руках Олега. И где-то здесь была еще Наташа, а высоко над нами, над толщей земли и бетона, над лесом, над прозрачной кисеей атмосферы, наливалась кроваво-красным полная луна.
— Стой, — прошипел вдруг за моим плечом Олег.
Я остановился и замер. В окружавшем нас мраке что-то двигалось, что-то далекое и, по всей видимости, большое — из глубины коридора прилетело и достигло наших разгоряченных лиц слабое дуновение ветерка, вызванное перемещением невидимого тела.
— Выключи фонарь, — прошептал рысьеглазый.
Я надавил пальцем на скользящую планку, и конус желтоватого света, бивший на десять шагов вперед, исчез. За спиной послышалось шуршание ремней. Секунду поразмыслив, я понял, что Олег поднес к глазам прибор ночного видения.
Момент был исключительно удобный — автомат рысьеглазый наверняка закинул за спину, а руки его были заняты инфракрасным биноклем. Я запросто мог ударить его стальным браслетом в висок, тем более, что смотрел он явно не на меня. Но я продолжал стоять у стены и вслушиваться в зловещую тишину вокруг. Может быть, в этот момент мне просто стало страшно, и я не захотел оставаться один на один с тем, что надвигалось на нас из глубины туннеля. Может быть, я не смог заставить себя нанести столь предательский удар исподтишка. Так или иначе, я не сделал ничего.
— Ну? — спросил я, когда молчание Олега стало просто невыносимым. — Что там?
Еще секунд двадцать он не отвечал, затем хриплым шепотом отозвался:
— Хрен его знает… Мелькают какие-то пятна…
В это время уже явственно слышен был шум — шум приближения чего-то огромного. Похоже было, что это нечто заполнило собой весь туннель. Мне ярко представился некий чудовищный червь, слепой и белый, ползущий к нам по гладким металлическим плитам коридора. Олегу, скорее всего, привиделось нечто похожее, потому что в его голосе был страх. Он крикнул:
— Оно совсем близко!
Его руки швырнули меня на пол, и я услышал, как сам он грохнулся сзади. В этот момент нас накрьио. Все вокруг заполнилось шумом, и я вдруг отчетливо понял его природу — это был шум хлопанья тысяч и тысяч крыльев. Гигантская стая каких-то существ проходила над нами, не издавая никаких других звуков, кроме этого неживого хлопанья, и это было так жутко, что на несколько мгновений я потерял способность дышать. Потом я почувствовал, как одно из существ запуталось у меня в волосах и завозилось там, пытаясь вырваться и царапая кожу острыми маленькими когтями. Кожистые перепонки опустились и накрыли мое лицо; я задохнулся от отвращения и, изо всей силы мотнув шеей, ударил головой о стену. Существо пискнуло и разжало когти, и я почувствовал, что мое лицо свободно. Хлопанье длилось еще минуту или две, а потом все стало замирать в направлении центральной шахты. Я услышал, как выругался Олег, и увидел вспыхнувший за спиной луч света.
— Охренеть можно, — выдохнул рысьеглазый, переведя луч на раздавленное тельце, валявшееся на полу. — Летучие мыши! Но сколько!
— Кто-то их вспугнул, — сказал я. — Там, в глубине… Он сидит и ждет. Рысьеглазый кивнул — я скорее угадал, чем увидел это.
— Недолго ему осталось ждать, — сказал он.
Мы пробирались по коридору, то и дело поскальзываясь на свежем помете. В лицо все сильнее дул теплый воздух — там, впереди, угадывалось какое-то открытое пространство. Логически рассуждая, высокое и обширное, поскольку должна же была такая масса летучих мышей где-то гнездиться. И по мере нашего приближения к этому месту идти становилось все тяжелее и тяжелее — мы словно рвали невидимую паутину, затягивающую туннель все гуще. Внезапно меня охватило неподдающееся контролю желание развернуться и броситься со всех ног обратно. Возможно, я бы так и сделал, если бы не уткнувшийся мне между лопаток ствол автомата. Затем я почувствовал ужас. Не страх, не дрожь в коленках или что-нибудь еще в этом роде — ужас, древний, как ночь, поднялся из глубин моего сознания, грозя разорвать мое сердце. Я ощутил, как немеют мои лицевые мускулы.
— Тот-Амон, — сказал Олег негромко, и ужас отступил.
— Что? — ошалело спросил я, оборачиваясь.
Рысьеглазый не ответил. Его лицо, застывшее, как гипсовый слепок, было лицом робота, и я понял, что он не произнес ни слова. Он не мог произнести ни слова, он так же боролся с ужасом, как и я, только его методы борьбы были другими. И еще я понял, что ничего не означавшее для меня словосочетание «Тот-Амон» произнес я сам.
— Тот-Амон, — снова пробормотал я, будто вспоминая что-то давно забытое. — Сады Страха…
Под ногами мягко и упруго заколыхалась насыпанная над глубокими известняковыми цистернами почва. Цистерна… в них обитали странные безглазые существа, которым иногда бросали рабов, колодцы, ведущие вниз, скрывались где-то здесь, в буйной растительности, среди пальм и роз Садов Страха…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});