Константин Николаев - Брачный сезон или Эксперименты с женой

Катька с уважением посмотрела на меня.

– Может, одолжишь немного? – я представил скорбный путь до дома. – Я отдам. У нас ведь теперь гимназия…

– Мне уже рассказали. – Значит, Хренов ввел мадам Колосову в курс дела. – Только вот как ты жене объяснишь такие траты? Придется, наверное, еще какую-нибудь нагрузочку взять!

И это она знает! И про вранье, и про преферанс! Катька скрылась на кухне и вернулась с бутербродом.

– По пути съешь, – деловито сказала она и раскрутила связку ключей на пальце. – А то я тороплюсь. Ладно уж, довезу тебя с ветерком до родимого крылечка…

Мы вышли из дома. Катька – в черных элегантных туфельках – невозмутимо и гордо, а я – в расшлепанных тапках – бочком. Бабки у подъезда оживленно зашушукались. Кэт подошла к желтенькой «Таврии» и распахнула дверцу.

– Прошу вас, сударь.

– Это твоя, что ли?

– Давно уже, ты ведь мне не звонишь, не интересуешься…

Мадам Колосова профессионально, как она думала, выжала сцепление, машина пару раз дернулась, но все-таки тронулась.

– Это я-то не звоню? – удивился я. – Ты ведь сама как обмороженная была всю весну!

– Ты, наверное, все время не туда попадал…

– Останови здесь, – попросил я, когда впереди показались знакомые гаражи.

– Хочешь прикинуться, будто только что из кулинарии? – усмехнулась Кэт, но остановилась.

– Спасибо тебе, – я не знал, что еще сказать.

– Это тебе спасибо, любимый, – она произнесла это как-то слишком серьезно и погрустнела. – Ну, звони, если какие проблемы…

– Есть прямо сейчас. Одна, – осмелел я. – Может, у тебя жетончик есть?

Мадам Колосова достала из бардачка коричневую пуговку.

– Что-нибудь еще? Аперитив, сэр?

– Только у тебя дома.

Я вылез.

– Теперь буду звонить обязательно. Мм… любимая.

«Таврия» дернулась и понеслась прочь. Страх липкой рукой сжал мое сердце. Надвигались буря, ураган и тайфун. Все вместе и, может быть, на всю жизнь. На углу гаражей я подошел к таксофону и набрал хреновский номер.

– Если не ошибаюсь, мой друг Арсений, – произнес он, не дожидаясь, пока я что-то скажу. Такая уж у него была манера подходить к телефону. Психолог!

– Игорь, я в преддверии ада, можно сказать.

– Хочешь, чтобы я стал твоим Вергилием?

– Ну… да. Кстати. Спасибо тебе за Катьку.

– Не скажи, мне было приятно сней пообщаться.

– Так как насчет второго перемирия? – спросил я. – Осилишь?

– А когда, по-твоему, я спать должен?

– Без тебя я погибну.

– Нет, старик, тут я пас, – Хренов зевнул. – С одинокими женщинами я еще могу справиться, но вот с разъяренными замужними фуриями – уволь.

Понятно. Он просто не хочет, чтобы Маша подумала, что я провел эти сутки с ним. Что за человек! Лишь бы не потерять свой имидж джентльмена!

– Ну и черт с тобой! – вспылил я.

– Неблагодарный! Если хочешь, дам тебе совет: не препирайся, но и не соглашайся ни с чем. Стой на чем-нибудь одном, и баста!

Это я уже где-то слышал.

– Благодарствую, батюшка, – ответил я. – Вам бы мои проблемы!

– Нет уж, увольте, я имел удовольствие продегустировать это в свое время…

С каждым шагом я приближался к развязке. Однако страха больше не чувствовал, я вообще ничего не чувствовал. К подъезду тащился живой труп. Ноги в тапочках преодолели лестницу и остановились перед дверью.

Что может облегчить мои страдания? Только если я открою дверь сам, а не буду звонить. Какое счастье, что ключ у меня на резинке (эту привычку я позаимствовал у школьников и банщиков). Вон он, болтается на щиколотке под тренировочными штанами. Нагнувшись, я разорвал резинку – продевать сквозь нее ногу сил уже не было. Легкий поворот, щелчок, и дверь тихо подалась.

– Уже одиннадцать, а его все нет! Целые сутки! – услышал я визгливый голос мадам Еписеевой. – Может, он любовницу завел? Ушел-то с деньгами!

– Успокойся, доченька, зачем сразу думать о худшем? Наверняка целы твои деньги. Он ведь мог и под машину попасть. Или в больницу… Знаешь ведь, как бывает, вот, например, я…

Господи, это, наверное, моя теща! Феодулия Ивановна! Вот ведь имечко-то гоголевское! Я ни разу ее не видел, как, впрочем, и она меня. Со слов Маши я знал, что Феодулия Ивановна просто обожала лечиться, несмотря на то что сама работала медсестрой в детском саду. По-видимому, ее бедный организм разваливался на части в самом буквальном смысле. От пяточного нерва до мозжечка. Даже на свадьбу любимой доченьки она не смогла прибыть, поскольку лежала в больнице с какими-то «перверзиями». Значит, судьба приготовила мне сегодня еще и встречу с таинственной тещей. В самый раз!

– Поразительно! – продолжала трубить Феодулия Ивановна. – Наша медицина за последние полсотни лет шагнула далеко вперед. Когда я была совсем молоденькой, как ты сейчас, Машенька, перед врачами нужно было постоянно раздеваться, а теперь… – Она громко хмыкнула, словно не одобряя прогресса. – А теперь им достаточно просто показать язык!

– Да хватит тебе, мама! – оборвала ее Мария и, подумав, добавила: – А может, мне развестись?

Ах вот как!

– Это ты всегда успеешь. Дай сначала я на него взгляну…

Я вжал голову в плечи и на цыпочках направился в комнату. Зачем – неизвестно, ведь все равно рано или поздно меня обнаружат.

– Представляешь, Машенька, криминализация-то до чего дошла. Везде ведь воруют. – Теща-незнакомка, похоже, обожала обобщать. – Вот недавно собрала я анализ кала в садике. Думаю, как бы мне его до лаборатории донести? Там ведь почти сотня спичечных коробков! Ну и додумалась: уложила их аккуратненько в картонку от торта. И что ты думаешь?! Не успела я зайти в булочную и поставить эту коробку на прилавок, как ее свистнули! Просто безобразие! Что ж мне теперь – по второму разу?!

Я не удержался и хихикнул, представив, как незадачливый воришка открывает коробку с добычей. Но на кухне было тихо. Никто не смеялся. Внезапно тяжело скрипнул табурет. Из коридора донеслись чеканные шаги. Я с ногами запрыгнул на диван и судорожно включил телевизор. Там шел один из многочисленных сериалов. Пришлось внимательно уставиться в экран.

– А это еще что за чучело? – раздался громовой голос.

Краем глаза я увидел костлявую маленькую старушку. Неужели это она так топотала?!

– Маша! – позвала она. – Это твой первый, что ли? Уж больно похож!

В комнату влетела мадам Еписеева. Я не поворачивал головы.

– А-а! – завопила она. – А-а! Явился! Телевизор смотрит!

На экране возник долгий латиноамериканский поцелуй крупным планом.

– Ой, – всполошилась старушка. – Тут же «Порочная страсть»! А я там на кухне… – И она уселась рядом со мной.