Страхослов (сборник) - Коллектив авторов
– Ладно-ладно, а мне вот свитер не помешает. Клянусь, я видела холодильники теплее, чем эта комната.
– Ну, есть холод и есть холод, – рассудительно ответила Дэни Вашингтон, доставая из ящика стола пару плотных перчаток. – И есть вот это.
Надев перчатки, она открыла холодильный шкафчик слева и выдвинула панель.
Вначале я подумала, что смотрю на большую куклу или манекен, облаченный в ночную рубашку, халат и пушистые розовые тапочки. Тело лежало на боку, ноги были согнуты, как в положении сидя. Милли-Лу подошла к холодильной камере, чтобы рассмотреть труп. Я последовала за ней. Усопшая была очень пожилой женщиной. «Вот только не может так быть», – подумала я. Одна нога не лежала на другой, они были чуть раздвинуты.
Я не эксперт в таких вопросах, но уверена, что трупное окоченение проявляется совсем не так. Обе руки были прижаты к бокам, руки вцепились в халат, точно усопшая куталась в него, чтобы не мерзнуть. Смуглая некогда кожа приобрела слабый пепельно-желтоватый оттенок.
– Миссис Кора Паттерсон, возраст – восемьдесят один год, – сообщила Дэни Вашингтон. – Ее привезли вчера ночью около двух, и она даже не начала оттаивать.
– Что за дерьмище?! – выдохнула я.
Я подумала, что Милли-Лу сейчас скажет, что мне придется заплатить пару баксов штрафа за ругань в рабочее время. Но вместо этого она задумчиво произнесла:
– Да, вот и мне кажется, что это дерьмище какое-то.
Она протянула руку, собираясь притронуться к лицу женщины, но судмедэксперт перехватила ее запястье.
– Не стоит. Если дотронетесь до нее голыми пальцами, повредите кожу. – Она передала Милли-Лу перчатки. – На них термоустойчивое покрытие.
Милли-Лу надела перчатки и на мгновение притронулась к руке и плечу усопшей, затем отпрянула.
– Я чувствую исходящий от ее тела холод. – Она вернула перчатки Дэни. – Но ведь ее одежда не заледенела!
– Это тоже очень странно, – согласилась судмедэксперт. – В основном, одежда примерзла к телу. Как примерзли бы ваши пальцы, если бы вы до нее дотронулись.
Я подошла к изголовью панели, чтобы разглядеть лицо женщины. Ее шея настолько заледенела, что голова не касалась подноса. Тело действительно словно источало холод – как источает жар тело человека, страдающего от лихорадки, только наоборот.
Склонившись к трупу, я увидела, что кое-где ее седые волосы надломились, словно стеклянные нити. Заиндевевшие волоски лежали на металлической панели, чуть сдвинувшись оттого, что шкафчик открывали и закрывали. Неужели они тоже заледенели?
Невзирая на предупреждение Дэни, я дотронулась до одного волоска. Что-то острое и тонкое вонзилось в подушечку моего пальца. Я резко отдернула руку – и от головы женщины отломилась еще пара волосков.
– Ты что творишь? – возмутилась Милли-Лу.
Не успела я начать оправдываться, как она уже схватила меня за руку. Крошечные капельки крови показались на месте, где тонкие серебристые занозы торчали из моего пальца.
– Ох, ну что за… – Дэни закатила глаза. – Не трогайте, мне нужно их извлечь. – Она мотнула головой в сторону стола. – Садитесь. Сейчас возьму инструменты, это пара секунд. Могу я рассчитывать на то, что за время, пока меня не будет, вы тут ни к чему не станете прикасаться? – Она тщательно закрыла шкафчик морозильной камеры. – Я серьезно.
– Я лично собираюсь прилично себя вести. – Милли-Лу выразительно посмотрела на меня.
– Я тоже, – виновато пробормотала я.
«Инструменты?» – пронеслось у меня в голове.
Дэни вышла и вскоре вернулась с хирургическим набором, фонариком и увеличительными очками, какими обычно пользуются часовщики.
– Подержите. – Она передала Милли-Лу фонарик. – Направляйте луч прямо на ее палец.
Девушка достала из набора шприц и обнажила иглу.
– Погодите-ка!
Я попыталась отстраниться, но она уже сжимала мою руку железной хваткой – и как только у врачей и медсестер так получается?
– Вы не говорили, что нужно будет делать укол!
– Ох, да бога ради! – Она сунула шприц мне под нос, чтобы я увидела его во всей красе. – Вы что, уколов боитесь?!
– Но зачем мне укол? – Я попыталась отнять руку. – Это же занозы, можно просто взять пинцет.
– Это не занозы, – раздраженно бросила Дэни. Она так сильно сжимала мое запястье, что рука у меня занемела.
Правда, уже через мгновение, когда она всадила в меня иглу, оказалось, что это вовсе не так.
Я завопила.
– Серьезно, Милли-Лу, и это ваша хваленая умница?
– Поверьте мне, вы не видели двух других претендентов на ее должность, – ответила редактор со столь абсурдной невозмутимостью, что я расхохоталась бы, если бы Дэни не продолжала колоть меня в палец, раз за разом.
Я застонала, и судмедэксперт бросила возмущенный взгляд в мою сторону. «Неужели действительно требуется столько уколов? – подумала я. – Или она просто пытается довести меня до слез?»
– Ну а теперь что? – Я уже утратила какую-либо надежду на то, что мне вернут руку.
– Теперь мы подождем. Хочу удостовериться, что анестезия сработала, прежде чем резать.
– Резать?! – Если бы она по-прежнему не сжимала мне запястье, я бы уже выскочила за дверь. – Что резать?! Что вы там собрались отрезать?!
– Да ничего я не буду отрезать. Нужно тщательно извлечь осколки, – с нарочитым терпением ответила Дэни. – Мне просто нужно удостовериться, что в тканях пальца ничего не осталось. Это было бы совсем плохо.
И вдруг бежать прочь мне перехотелось.
– Насколько плохо?
– Плохо как при обморожении. Тяжелой степени. Той, которая предполагает ампутацию.
Мы с Милли-Лу переглянулись. Она выглядела напуганной не меньше меня.
– Ну ладно. – Я сдалась. – Приступайте к своему, как вы выразились, тщательному извлечению осколков.
– Вы это чувствуете? – Дэни что-то проделала с моим пальцем.
– Ничего не знаю и знать не хочу, – проворчала я. – Меньше разговоров, больше тщательного извлечения осколков.
– Ладно. Окажите нам обеим услугу и отвернитесь, пока я не закончу.
Милли-Лу встала между нами и присела на краешек стола, чтобы я не увидела, как работает Дэни. Боли я не чувствовала – онемение распространилось на часть ладони и кожу между большим и указательным пальцем. Тем не менее я ощущала, что что-то она все-таки делает, и пусть едва ли мне хотелось бы знать, чем она там занимается, я бы не удержалась и посмотрела, если бы не Милли-Лу. Мне показалось, что прошло несколько часов, пока судмедэксперт наконец сказала:
– Готово.
Не знаю, чего я ожидала. Возможно, увидеть руку чудовища Франкенштейна, со швами и болтами, торчащими по бокам от ногтя. Но у меня просто был перебинтован палец. И онемение все еще не прошло.
– Не намочите его, – предупредила Дэни. – Когда будете принимать душ, обмотайте руку целлофановым пакетом. Или наденьте резиновую перчатку, чтобы на палец точно не попала вода. Только не очень тугую. И ненадолго. Иначе проблема только усугубится. Зайдите ко мне через неделю, посмотрим, как заживает. – Она смущенно пожала плечами. – Или можете пойти к своему доктору, если хотите.
– Не знаю, как бы я это ему объяснила.
– Хорошо. Потому что тогда уже мне пришлось бы это объяснять, и меня бы, скорее всего, уволили.
Я содрогнулась от стыда.
– Я бы ни за что не стала упоминать ваше имя, – торжественно сказала я. – И… э-э-э… спасибо. Даже несмотря на укол.
– Журналисты всегда защищают своих информаторов, – напомнила ей Милли-Лу. – Подумайте о Нелли Блай. Эдварде Мэроу. Бобе Вудворте и Карле Бернстейне. Бене Брэдли[199].
– Я не думаю, что если кто-то узнает о ее пальце, им будет трудно меня вычислить, – грустно сказала Дэни. – И зачем вы вообще это сделали?
– Мне стало интересно, замерзли ли ее волосы. – Мне стало очень стыдно.
– Замерзли. В следующий раз просто спросите.
