Наталья Игнатова - Смена климата

— Я знаю все, что он знал, — Арсе тоже требовалось время на то, чтобы усвоить полученное от Стива… переварить его душу. — Ты не спишь днем. Опасная способность, малыш, не бывает вампиров, которые не спят днем. Знаешь почему? Потому что их убивают. Но я никому не скажу. Позабочусь о том, чтобы тебя никто не убил. За сто лет ты и сам хорошо научился о себе заботиться, даже очень хорошо, но с этим покончено. И не надейся, что я потеряю контроль над тобой, когда засну. Я не буду спать, мой Лиам, уж один-то день как-нибудь продержусь, а завтра вечером ты станешь достаточно голоден, чтобы без уговоров выпить моей крови.

Он знал все, о чем знал Стив. Знал о том, что было до конца второй мировой, до сорок шестого года, когда Заноза стал отшельником и не поддерживал контактов ни с кем, кроме Лайзы. Стиву было известно о зелье tahliye, очищающем от неестественной любви к ратуну. Нет, tahliye это по-турецки, а по-гречески — «гемокатарсис»… Про зелье Стив знал, и турецкое название, и греческое, а про кровь — нет. Про кровь Хасана.

И слухам не верил.

Правильно не верил, потому что слухи врали. Только вот кровь Хасана Заноза и правда пил.

Очень необычную кровь. Все ее свойства и самому Турку были неизвестны, Заноза о них и подавно не знал — за полмесяца много ли выяснишь? — но кровь Арсы, древняя, могущественная, переполненная безумием и любовью ничего уже не изменит, хоть всю ее выпей. Не создаст связи, не пресуществится в зависимость. Утолит голод и только.

Об этом рассказал Ясаки. Недавно. Его развлекала мысль о том, что Хасан сделал Занозу неуязвимым для любой связи на крови, и он не верил, что они всего-то лишь хотели создать основу для новых дайнов.

Ясаки вообще не верил ни во что, не подразумевавшее злоумышлений или хотя бы двойного дна.

Если до завтрашнего заката не получиться сбежать отсюда, голод придется утолять кровью Арсы. Скорее всего, тогда и подвернется возможность с ним разделаться. Съесть его душу кажется самым очевидным решением, но этого делать нельзя. Даже если он потеряет осторожность и не остановит «поцелуй»…

Можно сейчас об этом не думать?

Нет. Но можно думать какими-нибудь другими словами.

Так вот, прикасаться к его душе нельзя, даже если он сам этого захочет. Арса не просто безумен, он — обезумевшее зло, съев его душу, им можно заразиться. Заразиться Лиэном Арсой? Храни Аллах! От его отравленной крови очиститься удалось, это было сложно и больно, но результат стоил усилий, однако нет способа очиститься от отравленной души. У кого-то, может, и получилось бы, потому что никаких душ не бывает, а значит, нечем и пачкаться и ни от чего не надо очищаться. Но когда тебя нет, то, чего не бывает, может до тебя добраться.

Съесть Арсу нельзя, но можно попытаться сделать с ним… что-нибудь. Выпустить в его проклятую башку обоймы сразу из двух стволов. Тридцати шести пуль должно хватить даже этой старой, дохлой мрази.

Не хватит. Ублюдок почти неуязвим. Пулемет мог бы помочь — девятьсот пятьдесят выстрелов в минуту, Арса не сможет исцеляться с той скоростью, с какой пули будут ранить его. Но любимый FN MAG нелегален почти как героин, носить его с собой нельзя, а в багажнике загруженной в трюм машины от него пользы не больше, чем если б он оставался в арсенале Февральской Луны, потому что Арса вряд ли сочтет пулемет уместным в сцене воссоединения ратуна и най. Он самоуверен, но все равно до хрена подозрителен. Значит, единственный способ разделаться с ним быстро — воткнуть нож в сердце. Это обездвижит его, а там станет попроще.

И задача снова сводится к возвращению способности двигаться.

Не такая уж проблема. Если Арса и не упустит контроль, когда будет отдавать свою кровь, то, отдав ее, все равно потеряет осторожность. Поверит, что связь установилась… Возможно, над этим придется поработать, воспользоваться разрешением говорить, например. А больше ничего и не понадобится. Он так старается достать, на дерьмо исходит, что просто отвечать ему, уже будет достаточно.

Мимолетное прикосновение пальцев к лицу заставило бы дернуться, если б Заноза мог двигаться.

— Однажды разорвав узы, ты надеешься сделать это снова? — Арса чувствовал сразу и восхищение, и злость. Знакомое сочетание эмоций, не сулящее ничего хорошего. — О, нет, — он тряхнул головой, — телепатия и больше, и меньше, чем я ожидал. Ты думаешь о побеге. Ты же сбежал от меня до того, как уничтожил нашу связь. Но я изменился, Лиам, и не все изменения к лучшему для тебя.

Заноза даже изменения к лучшему считал плохим признаком, и то, что были и другие, никак не давало повода перестать думать… не о побеге — тут Арсу подводила самоуверенность — об уничтожении старого извращенца.

— Чтобы подобраться к твоему галлу, мне пришлось притвориться тобой. Он был слишком силен. Старая кровь, — Арса неодобрительно хмыкнул, — могла спасти его от меня, но не спасла от тебя. У других твоих друзей тоже старая кровь, и они доверяют тебе так же, как доверял этот. Даже японец, по следам которого я тебя отыскал. Значит, я смогу убить или съесть любого из них. Поглощение чужой души — дело непростое, но со старыми вампирами результат стоит усилий. Однако есть один, чья кровь несравнима с нашей. Я смогу разделаться с ним, просто взглянув на него? Просто посмотрев на него, Лиам, подумай об этом.

Он мог. Дайны принуждения в сочетании с возрастом крови позволяли делать с живыми и мертвыми очень неприятные вещи. Обездвижить прикосновением — отнюдь не самое плохое.

И сейчас он говорил о Турке. Он пытался — что? Шантажировать? Убийством Убийцы Вампиров?

Заноза рассмеялся. Оказалось, что очень-очень странно смеяться без возможности двигаться. От этого стало еще смешнее.

Арса зарычал и вскочил на ноги. Придурок. Всегда был придурком.

— Ты, маленький безумец…

Что, правда? Но лучше быть психом, чем тупым. А тупой псих — это вообще запредельно. Им-то хорошо, безмозглым уродам, они же не понимают. Арса никогда ни хрена не мог понять.

Заноза не собирался разговаривать с ним, пока не выпьет его крови, но все выходило так глупо и так весело, что молчание потеряло смысл.

— Ты хочешь меня напугать? — он постарался не смеяться, хотя бы пока говорил, — нет, серьезно? Я убил мать и сестру, а ты думаешь, я испугаюсь потерять кого-то из мертвых? Да они же давным-давно умерли, кретин!

Арса умел быстро подстраиваться под обстоятельства, но только если обстоятельства и правда требовали того. А такой сильной, неуязвимой и безумной штуке как он, почти ничего не могло предъявить требований. Дать ему, разогнавшемуся, остановиться перед серьезным препятствием, и он обретет поразительную маневренность, но маневрировать на бегу, когда препятствий нет — на это он не способен.