Виталий Сертаков - Дети сумерек

…Он остановил машину возле сетевого гипермаркета перед громадной лужей растительного масла. Нижний этаж давно разворовали, по ступеням почему-то катались сотни шариков от пинг-понга и порхали кружева детских платьев. Кто-то не поленился выволочь наружу клеть с растительным маслом и проткнуть сотни бутылок. Дождинки падали в масляную лужу и скатывались круглыми блестящими каплями. В луже тонули раскрашенные оловянные солдатики и петарды.

Гризли задрал голову. Над городом кружили мерзкие тучи, похожие на матрацы с распоротыми внутренностями. В лужах на проезжей части плавали сотни тропических фруктов, раздавленных колёсами и гусеницами. Вперемешку с манго, авокадо и киви догнивали варёные колбасы, и солёная рыба. Вонь стояла такая, что учитель снова полез за платком с уксусом.

Вначале Леонид намеревался оставить Стаса в машине, но накатило неожиданно сильное ощущение чужого пристального взгляда. За ним наблюдали из полусгоревшего жилого дома напротив. Налево убегал узкий переулок, в конце его виднелся завал из машин и киосков, там тоже копошились люди, сверкнул огонь зажигалки.

«Похоже, интуиция скоро заменит мне зрение, — невесело подумал физик. — Как любопытно наблюдать за собственными маленькими изменениями. Кажется, я не особо отличаюсь от зверят на мотоциклах. Кстати, о мотоциклах».

Они где-то ревели неподалёку, разъезжали целой группой. Но он их больше не боялся.

«Не так, я их боюсь ещё больше, — поправился Леонид. — Но я больше не боюсь их убивать. Я не боюсь, что ко мне придут их родители. Надо будет непременно спросить у Рокси, не мутирую ли и я? Мне становится всё равно».

Гризли вернулся в машину, заглушил двигатель и забрал Стаса. Как ни удивительно, обняв ребёнка, он снова почувствовал себя увереннее. Крохотное горячее тельце продолжало непрерывно излучать доброту. Гризли вошёл в разбитую дверь гипермаркета с ребёнком на сгибе левого локтя и автоматом на правом плече. Пистолет сунул позади за пояс.

Внутри его обдало смесью трупной вони и гниения, но Гризли даже не поморщился. Он почти равнодушно оценил троих мертвецов, повешенных на балке перекрытия в рыбном отделе, миновал ресторан, где не так давно велась ожесточённая перестрелка. От него врассыпную бросились крысы. Гризли не стал светить фонариком туда, где серое войско ужинало, он искал молочный отдел. Попутно подобрал тележку, бросил в неё упаковку минеральной воды. Ближайшие полки продовольственных отделов были разграблены практически подчистую, граждане уволокли даже соусы и пряности, но в глубине четырехэтажных стеллажей уцелела масса съедобного. Бывший физик набил тележку с верхом, упирая на отечественные мясные консервы и напитки без добавок. Он уже и сам не знал, что можно теперь есть, а что нельзя. Пока не вырастет новый урожай, лучше ничего не есть, а пить — из родников.

— Стоять! А ну, не двигайся!!

— Обыскать его! Уносит нашу жратву…

Леонид присел, укрывшись за коробками с растворимым кофе. Кофе здесь был повсюду, покрывал пол слоем в несколько сантиметров. В полумраке он не сразу разобрал, откуда кричали. Однако обнадёживало уже то, что кричали внятно, а не рычали и не выли. Гризли обругал себя за то, что увлёкся и зашёл слишком глубоко. В щель он разглядел в глубине зала что-то вроде баррикады, составленной из ящиков, стеллажей и мешков. Баррикада тянулась под широкой лестницей, ведущей на второй этаж. Судя по всему, защитники магазина отразили уже немало атак.

— Положи пушку, фонарь поставь на землю! Только медленно, иначе пристрелю! — уже другой голос, прокуренный сиплый тенор.

— Я нормальный! — Леонид медленно поставил фонарь, освободился от оружия. — Не стреляйте, у меня на руках ребёнок….

Приседая, он незаметно вытащил из-за пояса пистолет, положил рядом. Он гадал, видят ли его до сих пор, или блефуют.

— Я же вам говорила, что у него ребёнок! Слышали, пищит? — выкрикнула женщина. — Ослепли на фиг, чуть дитя не пристрелили!

— Что за ребёнок? Откуда? Твой, что ли? — чуть менее воинственно спросил первый.

Где-то поверху ударил луч света.

— Мужик, кончай прятаться! Это наш магазин! Оставь оружие и вали, а не то…

— А не то что? — озлобился Гризли. Он разобрался, где кто. Пока он приседал, они его не видели и не могли достать. Внезапно в нём проснулась здоровая злость. Да кто они такие, чёрт подери, чтобы указывать ему, где и как ходить?!

Он уложил Стаса, подвинулся в сторону, и когда в щели между ящиками показалась их баррикада, дал длинную очередь. Посыпалось стекло, зашипели проткнутые пивные банки, взметнулось облако муки, потом резко запахло моющим средством.

— У него автомат! — плаксиво заорал кто-то.

— Эй, мужик, ты чего? Продукты не переводи!

— Я вам тут сейчас всё разнесу! — пообещал учитель. — Выходите без оружия, не то кину гранату!

Они посовещались. Видимо, спорили, проверять ли гостя на наличие гранаты.

— Ладно, шабаш, мир! — предложили из-за баррикады. — Никто ни в кого не стреляет! Только опусти ствол, когда мы выйдем…

Они выбрались из укрытия, осторожно подошли вплотную. Четверо мужчин разных возрастов и две женщины. Тепло закутаны, вооружены длинными ножами, ракетницами, воздушными «мелкашками». У маленькой брюнетки в руках был шокер, пожилой мужчина в ушанке сжимал двустволку. Гризли слышал, как наверху, на верхнем ярусе стеллажей, шёпотом переговариваются ещё двое. Где-то далеко, за стенами магазина, загремели выстрелы.

— Это наш магазин, — веско заявил высокий парень лет тридцати. Он был не просто высокого роста, а настоящий баскетболист, и сильно горбился, как делают многие высокие люди. — Наш магазин и наша жратва, усёк?

— Глянь, у него и, правда, ребёночек!

— Лиза, не подходи к нему?

Лизой оказалась худая девица в лисьем полушубке, в очках и с раздутой щекой. Она спрыгнула с замершего эскалатора, ведущего на второй этаж. Там, наверху, смутно угадывались стеклянные витрины с кастрюлями, утюгами и кофеварками.

— Заткнись, я сама знаю, куда мне идти?

— Гиббон, не ори на неё! — осадила брюнетка. Тот, кого звали Гиббоном, сгорбленный гигант, недовольно заворчал, но отступил назад. Глаза Гризли постепенно привыкли к темноте. Казалось логичным, что главным в шайке должен быть человек солидный.

— Назад, все назад! — приказал учитель, отступая за угол стеллажа. Под ногами хрустело битое стекло, нестерпимо воняло специями. — Вы меня видели, теперь осветите лица, иначе я стреляю!

— Дьявол, у него ещё и пистолет!

Они послушались, осветили себя. Гризли не покидало ощущение, будто он после месяцев блужданий в тайге встретил людей. Он перехватил тёплый свёрток поближе к груди, перевесил автомат за спину. Стас заворочался, запищал.