Дин Кунц - Шорохи

– Да, это нелегко, – согласился Джошуа.

– Дальше. Каким образом у него развилась точно такая же параноидальная шизофрения, в мельчайших подробностях совпадающая с болезнью самого Бруно?

С минуту все трое молчали. Затем Джошуа произнес:

– Ваша взяла. У меня нет этому объяснений. Не могу понять, как у брата, выросшего вдали от Бруно, развился точно такой же психоз. Во всяком случае, гены тут ни при чем.

– К чему ты клонишь, Тони? – спросила Хилари. – Что близнецы не разлучались?

– Она привезла их с собой в Санта-Елену, – уверенно заявил он.

– Ну и где же скрывался второй близнец все эти годы? – недоверчиво спросил Джошуа. – Она запирала его в кладовке?

– Нет, – ответил Тони. – Возможно, вы много раз с ним встречались.

– Что? Я? Нет, никогда. Только с Бруно.

– А что, если… если они оба носили это имя? И по очереди появлялись на людях?

Джошуа оторвал взгляд от открытого участка неба перед собой и уставился на Тони.

– Вы хотите сказать, что они сорок лет играли в разновидность детской игры?

– Нет, не игры, – ответил Тони. – Во всяком случае, для них это была жестокая необходимость.

– Вы совсем сбили меня с толку, – признался Джошуа.

Хилари повернулась к Тони:

– Я сразу поняла, что у тебя возникла какая-то идея, когда ты начал выспрашивать миссис Янси насчет того, что близнецы родились в сорочке и как на это реагировала Кэтрин.

– Да, – подтвердил Тони. – То, как она ухватилась за эту идею насчет дьявола, в значительной мере подсказало мне разгадку.

– Ради бога, – нетерпеливо проговорил Джошуа, – перестаньте темнить. Расскажите все по порядку, чтобы мы с Хилари поняли, в чем дело.

– Прошу прощения. Я просто думал вслух. – Тони устроился поудобнее на своем сиденье. – Хорошо, слушайте. Только это займет много времени, потому что мне придется вернуться к самому началу. Чтобы понять то, что я скажу о Бруно, нужно хорошо представлять себе жизнь и внутренний мир Кэтрин. Согласно моей теории это семья, где господствовало сумасшествие, захватившее целых три поколения. Господствовало и постоянно набирало силу, подобно тому, как вклад в банке обрастает процентами. Начнем с Лео. Это в высшей степени авторитарный тип. Для нормального самочувствия ему требовалась власть над другими людьми. Это одна из причин, почему он преуспел в делах. Он умел всякий раз одерживать верх и никогда не уступал ни пяди. Многие агрессивные люди в интимной обстановке меняются. Они рады избавиться от ответственности и предпочитают, чтобы ими помыкали – хотя бы только в сексуальной сфере, разнообразия ради. Многие, но только не Лео. Он привык доминировать – всегда и во всем. Ему доставляло ни с чем не сравнимое наслаждение унижать и оскорблять женщин, принуждая их делать самые безобразные вещи. Это был настоящий садист – как мы знаем из рассказа миссис Янси.

– Между жестоким обращением с продажными женщинами и растлением собственной дочери – дистанция огромного размера, – буркнул Джошуа.

– Тем не менее он это сделал и продолжал делать на протяжении многих лет, – возразил Тони. – Он считал себя вправе издеваться над проститутками, которым платил, и над дочерью, которую и подавно считал своей собственностью. Кэтрин была в его глазах вещью, которая, если ею не пользоваться, теряла всякий смысл.

– Счастье, что я не знал этого типа, – сказал Джошуа. – Доведись мне хоть раз в жизни обменяться с ним рукопожатием, сейчас я чувствовал бы себя так, словно вывалялся в грязи…

– Ну вот, – продолжал Тони. – Я представляю себе Кэтрин – несчастное, запуганное дитя, вынужденное существовать в полной изоляции от внешнего мира, рядом с человеком, который способен решительно на все. Следует помнить, что Лео не просто издевался над ее телом. Его звериная потребность утверждать свою власть простиралась гораздо дальше секса: он требовал безоговорочного подчинения. Учинив над ней физическое насилие, не мог успокоиться до тех пор, пока не сломает ее духовно, эмоционально и, наконец, умственно. Явившись к миссис Янси, Кэтрин уже была ненормальной – в той же степени, что и Лео. Но она переняла от него способность скрывать свое помешательство. После родов она на три дня утратила контроль над собой, но затем снова взяла себя в руки.

– Ненадолго, – напомнила Хилари.

– Да, – поддержал ее Джошуа. – Потом она наплела миссис Янси с три короба насчет того, что ее изнасиловал дьявол.

– Если я рассуждаю правильно, – сказал Тони, – рождение близнецов произвело в Кэтрин необратимые изменения в худшую сторону, причем одну стадию помешательства сменила другая, более серьезная. С одной стороны, грозила рухнуть ее легенда относительно Мэри Гантер. А с другой – близнецы родились «в сорочке». Лео увлекался сверхъестественным; Кэтрин и сама прочла несколько оккультных книг, поэтому у нее заработало воображение. Мысль о том, что она явилась невинной жертвой адского чудовища, показалась ей весьма привлекательной, потому что обеляла ее в собственных глазах, спасала от позора и чувства вины за то, что родила от собственного отца, то есть совершила тяжкий грех кровосмешения. Это тоже следовало прятать от людей, но хотя бы не от самой себя. Какая земная женщина устоит против дьявола, со всей его нечеловеческой мощью? Отныне она могла думать о себе не как о соучастнице, а как о несчастной невинной жертве.

– Но ведь, в сущности, так и было, – возразила Хилари. – Она явилась жертвой своего отца. Он учинил над ней насилие, и у нее не было шансов на спасение.

– Так-то оно так, но Лео потратил немало времени и усилий, промывая ей мозги так, чтобы она чувствовала себя виноватой в их двухсмысленных отношениях. Это обычный образ действий не совсем нормального человека – с целью избавиться от чувства вины он склонен валить с больной головы на здоровую. Это прекрасно укладывается в прокрустово ложе нашего понимания Лео.

– Ну хорошо, – сказал Джошуа. – До сих пор я могу с вами согласиться. Возможно, это и не совсем верно, но, во всяком случае, не противоречит здравому смыслу. Итак, Кэтрин произвела на свет близнецов и на три дня утратила контроль над собой, а потом ухватилась за новую фантазию. Убедив себя в том, что ее изнасиловал дьявол, она получила возможность забыть о том, что это сделал ее отец. Так ей удалось вернуть себе какую-то долю самоуважения – впервые за многие годы своей сознательной жизни.

– Вот именно, – произнес Тони.

Хилари попыталась развить его теорию:

– Миссис Янси была единственным человеком, которому Кэтрин невольно открыла свою тайну. Поэтому, когда ее осенило насчет дьявола, она приложила максимум усилий, чтобы та узнала «правду».