То «заика», то «золотуха» - AnaVi
— Не скажи… — Нахмурился он, параллельно ещё и думая, о чём-то размышляя. А когда всё же и вновь резко повернулся к ней — ещё и выдохнул дым ей в лицо, заставляя её сначала чихнуть, а после и зайтись хриплым кашлем. — Ой!.. Прости. Я придумал!..
— Что? — Прошептала-прохрипела она, уже и почти что откашлявшись.
— Пошли?.. — Не ответил, только встречно спросил и кивнул головой в сторону выхода, тут же поднимаясь, чуть помогая себе правой рукой; и подавая левую же — ей.
— Куда? — Вновь попыталась хоть и что-то уже узнать девушка, но и всё-таки приняла его предложение своей встречной же и правой рукой: хотя бы — и чтоб встать; а там — и чуть отряхнуться. Хотя и это же вновь — мало чем помогло: пыль и грязь с обуви, какие-никакие, от тех же всё и редких, но и метких же бегунов-куряк-на-улицу, уже поселились на её одежде, а смешавшись с водой — и вовсе отказались куда-то деваться; кроме как — и внутрь самой ткани, образовывая грязные серые пятна на белой.
— Туда!.. — Ответил, наконец, хоть и вновь же — так себе, не ответив и вовсе, а и будто вновь же спросив, так ещё и заговорщицки улыбнувшись, брюнет — и потянул её за собой. На что и ей же всё только и оставалось, что следовать за ним и надеяться, только уже и вновь же «надеяться», не примешать ко всему же и уже взрыву серых красок на платье — ещё и чьи-то «красные»: как минимум — от его крови; а и как максимум — от её и… их! И нет, ей не было же жалко: не больше его. Ведь и это пока он — спокойный и более-менее адекватный, уравновешенный и собранный, даже холодный и рассудительный, а спустя любую минуту или даже «секунду» — мог взорваться и «пойти искать», от скуки или специально; но и тут уже, как говорится: «Сам выбери, дорогой друг-читатель, что — «хуже» и «большее», а что — «лучше» и «меньшее»… из двух зол»!
*
— Хм!.. А ты был прав — здесь по-другому! — Усмехнулась брюнетка, садясь у стены — вроде и той же и одновременно нет; «белой», да, но и его здесь будто и не было, совсем: как и если всё там же — не было практически чёрного же цвета! И в то же время — не сказать, что стало темно, даже и при условии чёрных ламп, будто и покрашенных ещё маркером: чёрный — оттенял белый, «выделял» его на своём фоне и как бы давал ему тем самым вторую же жизнь; как и чёрной же сантехникой с серыми металлическими кранами, кнопками — на и всё тех же унитазах, винтиками и гайками, которыми они были прикручены к полу! Тут и поистине же — было «три мира», ангелы, демоны и люди: где и «последние», коль и придуманы же были «по образу и подобию» первых и вторых, в смешении же их — давали «серый» цвет, от белого же и чёрного соответственно; но и не угнетающий, депрессивный, а какой-то даже и блестящий, серебряный. И пусть, как бы и ни иронично, и как основное же оружие убийства существ; но и по факту же ещё — плацебо! Лекарство — для равновесия и баланса. Гармонии! «Серебряная середина» — меж двух же всё и миров, дающая и тот же всё «второй» или даже уже и «первый» шанс на жизнь. Но и в обоих же случаях — главный и основной. Важный и значимый… Ценный!
— Вот видишь… Запоминай!.. — Хохотнул парень, занимая и тут же место рядом с ней, но и опять-таки — справа. — Выйдешь отсюда — и будешь всем рассказывать: как побывала в мужском туалете.
— О да!.. Это именно то воспоминание, которое я передам… и «буду» же передавать из поколения в поколение: как лучшее, что со мной случалось и было же в моей (не)жизни! — Следом же и весело рассмеялась она. — А если ещё и учесть, «какая испорченная нынче молодёжь», ещё и поймут не «так» — и будет вообще замечательно!
— «Молодёжь»?.. Мать, а ты не рано ли себя и в «старьё-то» записала? — Изогнул свою правую бровь он, подавившись даже и от очередной же своей затяжки почти истлевшей сигареты, вновь подгибая левую и щурясь: заодно ещё — и от её же лёгких тумаков по себе. — Ну вот, а говорила, что бить не будешь!.. Ладно. В любом случае — я рад, что ты хоть немного отошла: и даже — улыбаешься. Да и что там: «смеёшься»! Это греет моё сердце и тешит мне моё же самолюбие — значит: сделал всё — правильно!
— Внешка «внешкой», а про «цифры» — всё равно не забывай; как и про остальное «количество»: например — «съеденного»… К клубу, о котором не говорят. И директору же его, тому ещё «персонажу», которого не упоминают — никак!.. Шутка. Стоп!.. А если кто-то придёт — из… твоих-ваших? — Опомнилась вдруг, как и брюнет же ранее, девушка, боязливо косясь на чёрную деревянную входную, хоть и сейчас закрытую, дверь.
— Как придёт — так и уйдёт!.. — Не разделил её страха, как и паники же, он и, передёрнув плечами, откинул окурок в первую же пустую и близкую же от себя чёрную деревянную кабинку и такой же, хоть уже и из фаянса, унитаз. — Будто бы и «там» — было лучше. По крайней мере: если «преступник» решит-таки вернуться на место своего преступления — то тебя в нём не найдёт; ну а сунется сюда — найдёт «меня». И тогда!..
— Артём! — Оборвала она его звонко и строго.
— Олеся! — Повторил за ней названный и усмехнулся. — Что?.. Я тоже «так» могу! Да… И о чём то бишь я был?.. Ранее! — И сразу же вновь посерьёзнел, переключившись. — А! Знаешь, как я, б… лин, себя ущербно чувствую: когда даю «этой»… отбитой шанс, «возможность», сам же его ей перед этим же ещё и предусмотрительно, безоговорочно и безвозмездно предоставляя-вручая, бить
