Людмила Сурская - Оборотень

— Не шедшую, бегущую? — переспросил он и, получив утвердительный ответ забеспокоился. "Что могло случиться?" Решив поискать, отправился сам. Встретившийся пастушок, пасший на лугу стадо, подтвердил рассказ дворовых. Владимир обошёл всё вокруг окликая Софи, но лес отвечал либо птичьим треском, либо шёпотом листвы или вовсе тишиной. Пробродив без толку часа два и решив, что она наверняка дома, он вернулся. Но жены не было. Владимир запаниковал. Вопросы наползали один на другой. Заблудилась? На что-то обиделась? В любом случае надо искать. Всё могло случиться. Захотела побыть одна и заблудилась, а может быть и его вина в том есть, ведь запросто мог где-то допустить ошибку. А у неё, малышке, каждый нерв обнажён. Занявшись своим образованием, он немного меньше стал уделять ей внимания. Пока ещё светло надо искать. Только бы не случилось беды. Сумерки быстро одевали лес в свои тёмные, зловещие наряды. Зажгли факелы. Прошли вдоль и поперёк лес, стуча в колотушки и крича. Но безрезультатно. Не найдя вернулись в поместье. Владимир, не раздеваясь, упал на диван. Забывшись на час вскочил с первым петухом и пошёл вновь. Под ногами хрустнула ветка. Он раздражённо посмотрел под ноги. И в это время, задев нос, упала в траву кружевная перчатка. Граф наклонился, поднял. "Софи. Это точно её", — обрадовался он, вскинув глаза вверх к ветвистому, старому дубу. Она спала там. Удобно устроившись на развилки ветвей, как в колыбели. Он сел на поваленное рядом с таким гигантом дерево и тихо обрадовано засмеялся. А потом, отойдя от тревог, полез к ней.

— Медведь! — вскочила она, чуть не свалившись.

— Не совсем, милая. — Улыбнулся граф, закутывая её в свой камзол. — Что произошло, ты заплутала?

Софья, растерев и без того красные от слёз глаза, как это позволяло расстояние между ними отодвинулась и отвернулась.

— Э, э! — растерялся Владимир, — детка, а ну выкладывай всё.

— Прости, мне надо было подумать.

— Ничего страшного у нас у всех бывают такие минуты. Просто не надо было так далеко уходить от поместья. Умница, что забралась на дерево. Так о чём твои думы?

— О тебе. — Нехотя вымолвила она.

— Я польщён, — улыбнулся он, поправляя ей выбившийся из-под шляпки локон. И что ты там про меня надумала, — игриво на ушко, обдавая её жаром, осведомился он.

— Ты должен вернуться к нормальной жизни. Поезжай в Москву.

— Позволь! Я тебе надоел. Ты раскаиваешься, что связала свою жизнь со мной? — враз сделался серьёзным он.

— Дело не во мне граф. Вам скучно и тошно здесь со мной. Вы светский человек.

— Глупость какая. Мне совсем не плохо здесь… Да, нет, здесь дело не в этом. А ну посмотри мне в глаза. — Подвёл он к себе её подбородок. — А теперь скажи что, тебя так растревожило?

Выкручиваться бесполезно, лгать тоже не получится. Вздохнув прошептала:

— Тебе нужна нормальная женщина и тебя тяготит моё присутствие…

— С чего, ты, радость моя, такое сочинила. Давай выкладывай всё…

— Стеша.

— Какая Стеша?

— Та девка, что постоянно находится в твоём кабинете. Зачем мучиться так. Поезжай в город. Устрой себе нормальную жизнь. Со мной всё будет хорошо, не беспокойся.

— Софи, ты меня удивила. Какая Стеша? Я сражён. Ну трёт там девка тряпками книги или шкафы, так я и понятия не имею. Я увлёкся книгами и немного меньше уделяю тебе часу. Ты этим расстроена? Я виноват, милая! Не смел предложить, думал тебе наскучит, почему не проводить время возле меня с книгой или рукоделием, тогда будем вместе и червь беспокойства грызть не будет. Надо же я и не знал, что ту девку Стешей зовут.

— У неё красивое лицо, — всхлипнула она.

— У тебя тоже, — провёл он подушечками пальцев по сохранившейся от кислоты половинке. — Вот это твоё лицо. А это моя душа. — Заскользили его пальцы по буграм. Это никогда не даст мне забыться. — Как ты меня напугала. Я люблю тебя, радость моя, люблю нашу дочку. И потом нас связывает не только любовь, но и дружба, это хорошая страховка для нас. Случись какому конфузу, ты первая узнаешь об этом. Договорились?

Софи уткнулась в грудь мужа и с облегчением вздохнула. А потом, обхватив его шею, принялась целовать и целовать вне себя от радости и восторга. Она чувствовала себя весьма неловко. Владимир первый соскользнув в траву, развёл руки:

— Прыгай.

И Софи оттолкнувшись от дерева, ставшего ей на ночь пристанищем, упала в его надёжные руки.

Теперь всё время она проводила рядом с мужем; с вышиванием, чтением шла к нему в кабинет, а услышав игру на фортепьяно, он спешил к ней. Вместе ехали в церковь, катались по округе на коляске. Словом, всегда вместе.

Глава 42

Пока ребята в глуши разбирались с чувствами, Алексей повёз Натали с сыном в Крым к графу Воронцову на отдых. Граф стал проводить там большие работы по созданию плантаций лучших европейских сортов винограда, а также приступил к созданию великолепного парка, приглашал посмотреть. Они грелись на солнышке, бегали за волнами и ходили по гостям.

Сержа поджимали дела. Татьяна проводила с мужем наедине очень мало времени. Но ночи были только их и вечера тоже. Он, забрав у неё щётку, расчёсывал любуясь её волосы и рассказывал о прожитом дне. Она, страшно боялась времени, когда Серж устав от неё захочет уйти спать в свою спальню. Правда надеялась, что такое случиться не скоро, а пока лёжа на его руке, долго не могла уснуть, это от счастья. Ведь оно у них было. Она дорожила каждой минутой их близости, и ей нравилось любоваться им ночью. Она крепче обнимала мужа и целовала его плечо. Была уверена — муж безумно любил её. Ведь за ночь его желание не покидало его по нескольку раз. К тому же Серж отказался даже, учитывая её недомогание, от удовольствия составить компанию её брату на охоте. Тот факт, что жене было нехорошо, безмерно тревожил его. Утром вообще всё кончилось обмороком. Пришлось пригласить доктора. После его приезда барона бесцеремонно вытурили из комнаты. И вот он, вышагивая у дверей, ждал результата. Медицинское светило, выйдя к нему, с ходу заявило:

— Барон, причины для тревоги не вижу. У вашей жены крепкий молодой организм и она справится…

— С чем? изъясняйтесь по — понятнее доктор.

Доктор растолковал:

— С родами, сударь, у вас будет наследник.

Серж, покачнулся, всё поплыло. Отсутствие детей он считал необходимым условием собственного счастья. "Вот она расплата, за беспечность. Всё хуже не бывает. Не успел порадоваться цветочкам, а ягодки уже тут как тут".

— Ох, как вас от счастья повело, — по — своему истолковал его состояние медик, — так уж заведено, женщина рожает, а мужчина с лица белеет при этом.