Брайан Ламли - Психомех

Жизнь...

Смерть!

А скоро Кених умрет, если не...

Гаррисон-Шредер коснулся его своим сознанием и поднял Кениха из дегтя, опуская его снова на темную землю на краю белесого леса. Что же до дымящейся бомбы, он просто телепортировал ее назад, к ее источнику, вернул отправителю.

Затем, почти не осознавая, что делает, без усилия воли он ел и пил, делая это быстро, почти жадно. Теперь он почувствовал в себе особое влечение, растущее в нем, и, наконец, сделал глубокий глоток воздуха, наполняя легкие, прежде чем снова повернуться к замку на озере.

Отбросив все страхи в сторону, он повел Машину вперед, несясь над черными небольшими волнами, как стрела к своей цели. И никакой экран Силы теперь не преграждал ему путь, потому что никакая сила во вселенной не могла его остановить.

Он спешил к концу поиска...

Когда Кених медленно выводил “мерседес”, Коннери перекатился на бок и достал из своего рюкзака то, что выглядело как портативное радио. На самом деле, это было маленькое радиоуправляющее устройство. Он выдернул антенну, передвинул выключатель, и крошечный красный огонек готовно замигал. Теперь бомба в машине была на взводе. Кениху осталось жить тридцать секунд.

В конце проезда “мерседес” проходил через украшенные кованые ворота, поворачивал прямо за высокой кирпичной стеной и двигался вниз по аллее унылых вязов. Коннери, держа бинокль у глаз, навел его на место, где машина снова покажется в поле зрения в конце стены, отмечавшей границы владений Гаррисона. Прошло десять секунд.

Кених проехал полпути вдоль вязовой аллеи и уже начал увеличивать скорость, когда почувствовал, как рулевое колесо повернулось у него в руках. Сначала он подумал, что автомобиль наткнулся на какое-то незамеченное препятствие, но за время, пока эта мысль сформировалась у него в голове, “мерседес” почти остановился. Хмурясь, Кених взглянул на педали. Тормоза были полностью выжаты, и теперь его недовольство превратилось в изумление — мотор машины сам выключился!

— Черт побери! — громко выдохнул он. — Что за..?

Короткие волосы на его затылке зашевелились, когда он почувствовал, что какая-то сила осторожно, но настойчиво, убрала его руки от рулевого колеса и опустила их на колени.

— Ричард! — выдохнул он.

Капот лязгнул, открываясь. Ошеломленный Кених, сидя на сидении, вытянул голову и плечи и увидел маленькую картонную коробку, прикрепленную черным скотчем прямо под капотом, спрятанную так, что ее почти не было видно. Затем сила вернулась и Кениха потащило к дверце. Дверца отказывалась открываться, не, двигаясь ни на дюйм, но капот двигался! Он медленно опустился, щелкнул, закрываясь, и Кених снова увидел аллею впереди. Наконец, мотор сам завелся, чихнул и заревел, Кених почувствовал, как призрачная сила взяла его руки и вернула их на рулевое колесо...

Прошло семь секунд, и Коннери начал отсчет. Он бросил нервный взгляд на часы и облизнул губы. — Шесть, пять, четыре, — он сжал зубы и прищурил глаза. — Три, два...

Что-то влетело в куст. То, что, как знал Коннери, не должно было находиться здесь. В тихой с солнечными бликами тени куста картонная коробка закрутилась перед его лицом, как волчок.

— Один! — Коннери услышал собственное карканье, и это было последним, что он вообще услышал...

Недалекий взрыв привел Кениха в недоумение, но у него было мало, точнее совсем не было времени поинтересоваться тем, что случилось. “Мерседес” вдруг тронулся вперед по собственному желанию, и управление было возвращено Кениху. Он взял себя в руки, заталкивая любопытство и все вопросы, касающиеся этого инцидента на задворки сознания, и поехал дальше.

Нажимая на педаль газа, он прибавил скорость и задышал более глубоко, когда машина подчинилась его прикосновению, а не кого-то невидимого. Зная теперь, что его предчувствие было правильным, что Гаррисон действительно звал его, — он поехал быстрее и начал думать свои плохие мысли, которые, как всегда, были более инстинктивные, чем преднамеренные. Мысли о Гарете Вятте. И еще о Терри Гаррисон.

Шестнадцать тридцать пять.

Они занимались любовью, затем немного поспали утомленным сном, и только мгновение назад Вятт стряхнул с себя тяжелое видение, в котором он видел (но это невозможно!) свою кухню внизу и особенно холодильник. Этот кошмар был ярким и стойким, — его образы все еще были в сознании Вятта, — и когда он проснулся совсем, он заметил контрастную тишину дома. Да, контраст, потому что во сне тишины не было. Он все еще слышал, как, щелкая, открывалась дверь холодильника и с хлопком закрывалась, открывалась и закрывалась, что повторялось в его мозгу.

Когда отголоски сна ослабли, он снова обратил внимание на тишину в доме. Слишком тихо. У него побежали мурашки. Сколько времени?

Посмотрев на часы, Вятт резко втянул в легкие воздух. К этому времени Гаррисон обязан быть мертвым наверняка. Обязан..? Наверняка..? Вятт мрачно поправил себя: к этому времени тот должен быть мертв. Это он обязан немедленно пойти в машинную комнату. Но...

...Но сон продолжал беспокоить его.

Проснулась Терри.

— Я.., только спущусь вниз, в кухню, — промямлил он.

Терри быстро вылезла из постели. Со спутанными волосами, бледная и красивая она натянула халат.

— Я пойду с тобой. Я не хочу оставаться одна.., здесь. Как-то слишком тихо.

— Ты тоже почувствовала? — он задрожал, понимая ее мрачное предчувствие. — Ладно.

Они спустились вниз, Вятт вошел в кухню, а Терри остановилась у двери. Она смотрела на него и не могла понять его возбуждения. Вятт огляделся в знакомом помещении, проверяя глазами его содержимое, подошел к холодильнику и открыл дверцу. Он заглянул внутрь и закрыл дверцу. Затем он начал мерить шагами кухню — туда и обратно, туда и обратно, — беспокойно почесывая затылок. И снова он задержался у холодильника, открыл дверцу и уставился внутрь.

Вдруг Терри почувствовала, что она очень боится. За Вятта, за себя. Она подошла к нему и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул от ее прикосновения, и она убрала руку.

— Терри, я.., извини, — затравленно произнес он.

— Гарет... — ее голос наполнился участием. — Что происходит? Я хочу знать, могу ли я чем-нибудь...

— Смотри! — задохнулся он. Он снова уставился в холодильник, уставился на свой кошмар наяву. Ее темные глаза проследили его взгляд и расширились. Ее губы открылись, издавая непроизвольный хрип страха.

Один за другим три куска дыни, — Эти куски Терри сама отрезала, — у нее на глазах исчезли, были съедены до корочки, схвачены с Тарелки и .невидимо растворились. Уровень оранжевого напитка в пластиковой бутылке понижался, пока бутылка в ответ на настояние природы не сплющилась из-за вакуума, который вдруг образовался внутри. Кубики сыра, лежавшие на маленькой деревянной тарелочке, исчезали в воздухе один за другим. Ломтики холодного мяса были взяты таким же образом и съедены столь же сверхъестественно.