Андрей Дашков - Странствие Сенора

Для герцога, потерявшего память, Танцы Химер тоже были загадкой. Он не понимал того, что происходило с чужим телом; ему оставалось только затаиться и ждать без надежды…

Но как-то раз с ним произошла странная история, получившая свое продолжение намного позже. Впрочем, странной эта история показалась только ему одному.

Он лежал среди фосфоресцирующих стен, пахнувших сырым мясом, и чувствовал, как подрагивает плоть дворца. Огромная тварь перемещалась по Тени, неся в себе пристанище властелина Королевства Унн. Химера лениво чистила лапы, испачканные в крови и слизи, но ее мозг был занят совершенно другим. Герцог Йерд раздумывал над тем, как украсть Зеркальный Амулет.

А в это же время, но совсем в другом месте Валет Пантаклей пытался втолковать Магу, что Хозяин Иллюзий, создавая Химер, не случайно разделил их на самцов и самок. При этом Валет не произносил ни слова и не делал никаких движений, потому что у него не было ни рта, ни рук. Он избрал другой способ существования.

Он стал призрачной зарей в мире, навеки погруженном во тьму, а этот мир, в свою очередь, оказался одной из причуд Мага и одной из его теней. Там, среди вечной ночи, Маг занимался тем, что, догадываясь о роли подлинных властителей Хаоса, пытался сотворить абсолютное, окончательное зло. Вторжение Валета сильно помешало ему, но он должен был благодарить незваного гостя – тот спас его от встречи с самим Хозяином Смерти.

Когда Маг «узнал» от пролившихся на него лучей тусклого света, что кое-кто интересуется самкой Химеры, которая была его священным животным, он пришел в ярость. Мага поразила наглость Валета. И в то же время он был восхищен ею. Потом он успокоился и согласился с предложением гостя.

Конечно, они оба рисковали навлечь на себя гнев создателя Химер, но события можно было повернуть так, что вся вина легла бы на Короля Жезлов. Это казалось Магу подозрительно большой удачей, однако он не нашел слабых мест в дерзком плане Валета.

…И вот спустя сотню долгих дней по личному времени Сенора Валет воплотился неподалеку от дворца повелителя масти Жезлов, пряча в своих внутренностях самку Химеры.

Самец почуял самку на огромном расстоянии и сразу же потянулся к ней. Сенор испытал неприятное раздвоение – его сознание оставалось безразличным к другому зверю. Однако химерическая часть его существа была слишком сильна, и после короткой борьбы он уступил ей.

Чужая плоть ощущала приближение самки. Та, заблудившаяся, одинокая и испуганная, плыла по кровавому ручью. Ее ослепили голубым кристаллом, а затем подбросили в другой ландшафт…

Самцом Химеры овладела похоть. Его тело задрожало, и Древний Меч, засевший где-то внутри невидимой иглой, переместился, причиняя боль. Несмотря на это, один глаз самца продолжал обшаривать багровый сумрак в ожидании появления самки, в то время как другой застилала мутная пелена…

Химера появилась из темного туннеля, и Сенор подумал, что не должен испытывать к ней ничего, кроме отвращения. Она действительно была на редкость уродлива в человеческом восприятии, эта самка существа из Хаоса: три головы на голых шеях, которые извивались, будто черные блестящие черви; колышущееся туловище; мохнатые передние лапы, испачканные кровью; уродливо поставленные задние ноги; тонкий хвост с острым, как стилет, костяным наростом на самом конце…

Стальной ошейник с магическим замком и сияющим голубым кристаллом стягивал три шеи самки в тугой жгут и ограничивал движения ее голов, однако она не слишком страдала от этого. Сенор по опыту знал, насколько слабо ощущает Химера свое зыбкое тело. Он даже не пытался унять распаленную химерическую плоть…

Самка выбралась на берег из кровавого ручья и отряхнулась, закрывшись на мгновение веером брызг. Это привело самца в исступление. И хотя Сенор по-прежнему видел все отвратительное в ней и мог долго перечислять причины, по которым должен был испытывать брезгливую дрожь, его звериная половина жаждала только одного – слияния с самкой.

В то же время что-то подсказывало ему, что она ведет себя странно. Злобный блеск ее глаз не вязался с вкрадчивыми движениями, разбухшим выменем и быстрой игрой раздвоенных языков, торчавших из трех оскаленных пастей.

Эти языки касались шеи самца, а когти царапали относительно нежную кожу на боках; потом герцог поймал себя на том, что «его» языки и когти проделывают то же самое с телом самки. Три черные шеи обвили его, скользя по спине и животу и оставляя на них следы слизи и крови… Химера оказалась слишком близко, чтобы он мог теперь отчетливо видеть ее. Тонкий хвост хлестал его, как погоняющая плеть, до тех пор, пока наконец оба существа Тени не соединились и звенящий шум не заглушил все остальные звуки.

Потом Сенор вдруг услышал отчаянные протестующие крики, которые издавала самка, и осознал, что быстротечная случка была подстроена кем-то. Тела химер слились в полной гармонии, но в самке ощущалась какая-то мрачная подавленная сила; он улавливал ее хищные намерения и затаенную звериную ярость…

Сильнейшее возбуждение, не имевшее ничего общего с человеческим, охватило самца. Сладострастие и отвращение были как два сильных, но мутных потока, перемешавшихся и соединившихся в общем русле; Сенор отказался от попыток очистить восприятие. Он знал только о зарождении какого-то совершенно незнакомого ему, всепоглощающего чувства, которое было сродни любовному экстазу, но память и старые привычки подбрасывали ему негодные сравнения.

Он ждал этого последнего сомнительного удовольствия с противоестественным любопытством, будто заглядывал в темную бездну кошмара, заранее догадываясь о том, что там действительно ожидает погружение в кошмар…

Когда неведомое чувство наконец нахлынуло, оно опрокинуло его разум и, извратив самое себя, бросило самца в темную пульсирующую вселенную боли, из которой тот вынырнул совершенно разбитым, не ощущая ничего, кроме опустошенности и обмякшего тела самки под собой.

Он медленно высвободился, облизывая раздвоенным языком ее черные шеи, словно пытался напоследок умилостивить беспощадное божество, зная, впрочем, что все это напрасно. И он не ошибался…

Самка поднялась и шатаясь, направилась к ручью. Несмотря на явную слабость, она вызывала в Сеноре страх, который усиливался от полного неведения. Он чувствовал себя так, словно на него вот-вот обрушится ярость абсолютно чуждого и потому неумолимого существа… Страх очень долго преследовал его. Может быть, герцогу следовало тогда убить самку, но он не представлял, как это сделать.

Бросив в его сторону последний злобный взгляд, Химера погрузилась в теплые струи кровавого ручья, и тот унес ее из грота в темноту. Для Сенора она навсегда исчезла в глубинах дворца, словно чудовищная вестница, которую прибрали обратно потусторонние силы.