Татьяна Устименко - Сказки Круговерти. Право уйти

– Это еще что за тварь? – нервно осведомилась Иленка, которую буквально корежило от пережитого.

– Ледяной элементаль, – буркнул Шири, вкладывая меч в ножны. – Некоторые шибко умные оружейники вселяют подобных тварей в клинки для… повышения убойности… – Поводырь поморщился от пронизавшей руку холодной иглы. Онемение быстро расползалось вверх по плечу. – Эдан, сможешь понести daeni? Иленка, возьми гитару. Убираемся отсюда. Если мне не изменяет память, тут недалеко должно быть приличное место для ночлега. – Поводырь сошел с дороги и начал спускаться с холма.

Иленка, обогнав нагруженного Эдана (на поверку юноша оказался двужильным – без особого напряга тащил на себе менестрельку), пристроилась рядом с Поводырем. Она заметила, что шаг светловолосого становится все более неуверенным. Несколько раз он спотыкался, но пока оставался на ногах и упорно продолжал путь. Раненная рука повисла плетью. Кровь прекратила течь, но, кажется, лучше от этого не стало.

– Шири, рану нужно обработать, – озабоченно напомнила она, вглядываясь в побледневшее лицо товарища.

– Зачем? Все, что надо, уже в меня попало, – невесело усмехнулся тот. – Знаешь, что происходит, когда в оружие вселяют элементаля?

К несчастью, Иленка знала. Элементаль, сидящий в клинке, действовал не хуже яда. Если рядом не оказывалось целителя, то даже после малейшей царапины таким оружием человек оставался в живых не больше пары часов, а после умирал от переохлаждения, или сгорал в горячке, или захлебывался от неизвестно как попавшей в легкие воды. Все зависело только от того, какого именно элементаля подсадили в клинок.

– Не бойся… – Шири взъерошил ей волосы здоровой рукой. – Еще пару часов продержусь. Меня уже цепляли таким оружием, и, как видишь, до сих пор жив. Все же я не совсем обычный человек. Но скоро нам придется остановиться. Я уже чувствую, как меня начинает колотить. Возможно, на некоторое время впаду в беспамятство…

– И это называется «не бойся»! – испуганно пискнула Иленка.

– Ничего, к утру оклемаюсь, – поспешил успокоить ее Поводырь. – Рука, правда, еще дня два не будет слушаться… Но это ничего.

Послышался тихий плеск воды при свете восходящей луны, превратившейся в жидкое серебро. Шелестел под легкими порывами ветра тростник. Они вышли к берегу небольшого тихого озерца, притаившегося в окружении старых дубов.

– Все, стопорись… – хрипло скомандовал Поводырь, опускаясь на землю возле одного из деревьев. – Приехали… – он оперся спиной о шершавый ствол. Рука уже онемела до ключицы, и холод начинал расползаться по телу. Его ощутимо познабливало.

Эдан возился с Арьятой, стремясь устроить ее поудобнее, а заклинательница полезла в сумку за аптечкой. Спрятавшаяся там Фроська не преминула цапнуть хозяйку за палец, решив, что Иленка вздумала с ней поиграть. Девушка легонько щелкнула ее по уху, чтобы не мешалась. Кошка обиженно фыркнула.

– Костер не разжигать, – предупредил Шири. – Неизвестно, на кого вы можете наткнуться в поисках хвороста. А от меня сейчас толку, как от козла молока. Поэтому не разбредайтесь.

Юноша смерил Поводыря отчаянным взглядом.

– Не надо на меня так смотреть, мальчик, – фыркнул он.

– Он не может понять, почему ты не переживаешь за Арьяту, – устало произнесла Иленка, – и злится, в том числе на себя… – заклинательница, успевшая привыкнуть к тому, что Эдан думает «в полный голос», воспринимала это как фоновый шум, лишь изредка прислушиваясь и вылавливая конкретные обрывки.

– Я не злюсь! – вспылил паренек. – Я… и вообще, как ты смеешь меня «читать»?! – Эдан так и не смирился с тем, что кто-то имеет возможность безнаказанно подслушивать его мысли.

Девушка неопределенно пожала плечами: объяснять в очередной раз, что для нее слышать чужие мысли так же естественно, как дышать, она не стала.

– Я не переживаю, – снизошел до ответа Шири, – потому как сие есть занятие неблагодарное и полностью бесполезное. А нервные клетки, да будет тебе известно, не восстанавливаются. Daeni уже и так изрядно мне их попортила. А молока за вредность, я от нее ни разу не дождался. – Поводырь зажал между коленями флягу, отвинтил крышку здоровой рукой, и, сделав несколько глубоких глотков, продолжил: – Когда подобное произошло впервые – у меня случилась истерика; во второй раз я выругал ее и сказал, чтобы больше так не делала. В третий – пообещал отшлепать, если подобное повторится, и отшлепал бы, кабы в четвертый раз сам не лежал при смерти. Поэтому начинать переживать с пятого раза – не вижу смысла. Попробуй пульс, он наверняка уже прослушивается, – он вновь приложился к фляге.

– А сам не можешь? – окрысился Эдан. Его покоробило такое отношение Поводыря к случившемуся с Арьятой.

– Я сейчас даже пошевелиться не могу, уж простите, светлость вы наша, – беззлобно огрызнулся тот.

– Это из-за царапины на руке-то? – саркастически хмыкнул юноша, наблюдая, как Шири возится с флягой, будто вслепую тыкая крышкой по резьбе.

– Тихо вы! – шикнула на них Иленка. – Мало ли кто тут в потемках шатается! – она забрала у Поводыря баклажку, избавив его от мучений с крышкой.

Девушка наконец-то выудила из сумки флакон с перекисью, бинт и подсела к Поводырю Смерти. Тот неуклюже отстранился и едва не завалился на бок. Ему отнюдь не улыбалось к общему паршивому состоянию получить еще и приступ неконтролируемой сердечной боли. Иленка удивленно воззрилась на него.

– Дай сюда руку, – потребовала она. Шири отрицательно покачал головой. – Слушай, я же не операцию на мозге тебе собираюсь делать! – заклинательница решительно цапнула пострадавшую конечность Поводыря, и принялась смывать засохшую кровь. Перекись противно шипела и пенилась.

Шири сжал зубы, стараясь не заорать от пульсирующей боли. Сердце рваными толчками колотилось о ребра.

«…Рассказать ей все, – мелькнула в сознании Поводыря спасительная мысль. – Дурак! – тут же запротестовала другая. – Она же еще больше начнет переживать!»

Он должен спасти Иленку, а не загонять ее в могилу. Поэтому пришлось терпеть. Благо пытка длилась недолго.

– Может, все-таки нужно разложить огонь, – задумчиво сказал Эдан, устраивая Арьяту у себя на коленях и баюкая, словно маленького ребенка.

– Да, действительно… – поддержала юношу заклинательница, наблюдая, как Шири бьет крупная дрожь. – Может, тогда тебе стало бы легче.

– Не беспокойся, daeni, – чуть заплетающимся языком откликнулся Поводырь, чувствуя, как мир расплывается в невнятную кляксу. – Хуже, чем есть, уже не станет, а лучше не будет… Само пройдет к утру… – Голова склонилась на грудь, и он отключился.

Эдан с Иленкой переглянулись.