Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику

Женечка замолчал и вопросительно посмотрел на Иру.

- Я слушаю.

- Первое, закинь на время подальше мои вирши. Второе, постарайся мертвой хваткой уцепиться за естественную реальность. И третье, что вообще-то нужно сделать в первую очередь:

Четко сформулируй, как считаешь нужным, и закинь в память послание СЕБЕ, содержащее примерно вот такие пункты: а) открывать прямой канал нельзя ни в коем случае; б) любую информацию можно передать через память; в) если данная информация имеет повышенную секретность, не обязательно передавать ее суть, тем более что сознание все равно вряд ли сможет расшифровать послание, так что достаточно лишь намеков, которые смогут направлять.

Глава 19

Золотистый свет

Домой Ира приползла уже за полночь. Женечка, вообще-то, предлагал ей переночевать у него, настойчиво предлагал, но она не менее настойчиво, сама не понимая почему, рвалась домой. И вот около часу ночи, наконец, ворвалась и тут же рухнула спать, скошенная неимоверной усталостью. Ей казалось, что с момента, как она проводила Лешку, прошло уже не менее месяца.

Утром, лежа в постели, Ира констатировала, что неуклонно усиливающееся необычное настроение достигло, наконец, того уровня, к которому стремилось. Ира снова попыталась определить хорошее оно или плохое.

«Оптимальное и эффективное», – прилетела мысль.

Ира вспомнила весь вчерашний разговор с Женечкой, после чего вновь само собой подумалось:

«Он предоставил именно ту информацию, которая сейчас необходима. Правда, он понятия не имеет, зачем именно, но это неважно. Он не может и не должен знать».

Чего именно не может и не должен знать Женечка, Ира разбираться не стала, и обратилась к данным им советам.

«Что ж, забросить на время работу над Женечкиной книгой – это здорово. И без нее есть чем заняться. Мертвой хваткой уцепиться за естественную реальность? А кто сказал, что внутренние точки, определяющие взаимодействие мебельного объекта с окружающим миром, что суть материального предмета – это что-то из области сверхъестественного и ирреального?»

Последним советом, рекомендации которого, по мнению Женечки, следовало исполнить в первую очередь, Ира и вовсе утруждать себя не стала. В смысле, не стала утруждать себя изобретением четкой формулировки. С мыслью: «Не думаю, что эта самая личностная энергетическая структура у меня полная идиотка – сама разберется», – Ира закинула в память, то есть намеренно забыла весь давешний разговор с Женечкой целиком. После чего бодро поднялась с кровати.

- - -

Последние дни августа и первые дни сентября Ира спокойно и с удовольствием работала. Жизнь вошла в уютную колею, приобретя размеренный ритм. Все ладилось и получалось без лишних усилий как-то само собой. Даже начавшийся где-то числа пятого сентября дождливый переход от летней жары к бархатному сезону не выбил Иру из этой колеи. Она и под потоками небесных вод продолжала по утрам вместе с Зивом и Лоренцем ходить к водопаду, который теперь превратился в настоящий бушующий поток. Лоренц купаться остерегался, потому что его относительно легкое тело вода норовила унести с собой, а Зиву и Ирине все было нипочем, и они наслаждались стихией под жалобно-завистливое мявканье с берега.

Татьяна Николаевна ежедневно баловала то пирогами, то печеньем со всевозможными фруктовыми начинками. Ира восхищенно поражалась ее такту: Татьяна Николаевна никогда не вмешивалась в происходящее у Иры в доме, даже, казалось, вовсе не замечала тех странностей, что не давали покоя прежним соседкам. Она умела появляться лишь тогда, когда нужно, и задерживалась лишь настолько, насколько ее присутствие оставалось приятным, никогда не принимая приглашений составить компанию, сделанных из вежливости. Ирин дом всегда сверкал чистотой, но вот когда Татьяне Николаевне удавалось ее наводить, Ира приметить не могла.

- Ах, Ирочка, если отсутствие такта может стоить жизни – этому быстро учишься. Я даже не задумываюсь, когда как поступить – нутром чую, как надо.

- Татьяна Николаевна, мне всегда неудобно перед Вами. Вы такая хорошая и заслуживаете гораздо большего от жизни, чем…

Ира замялась, боясь обидеть ненароком собеседницу, но та улыбнулась и сама закончила фразу:

- Быть прислугой? Ирочка, я хорошая, потому что хорошо умею делать свое дело. Умею быть на своем месте и радоваться ему. Мне нравится заботиться о тебе и знать, что для тебя моя забота в радость, а не в тягость. Так что, не мучай себя понапрасну. Как ты здесь поселилась, моя жизнь, можно сказать, смысл обрела.

Ира исподволь окинула быстрым взглядом Татьяну Николаевну. А ведь она действительно за последнее время как-то похорошела и даже помолодела, приосанилась. Татьяна Николаевна перехватила Ирин взгляд, улыбнулась и поправила волосы.

- Счастье, Ирочка, это быть на своем месте и, будучи на своем месте, быть кому-то нужной. Ведь так?

- Да… – задумчиво ответила Ира.

Татьяна Николаевна, тем временем, поднялась, одним плавным изысканно-прекрасным движением, как Василиса Премудрая из сказки, убрала со стола все лишнее, а через мгновение, как по мановению волшебной палочки искрящаяся чистотой посуда заняла свои места на полочках. В следующий миг Татьяны Николаевны в доме уже не было – она исчезла, как в воздухе растворилась, словно добрая фея.

Каждый день заезжал Влад. Ему тоже удавалось появляться к месту и ко времени, не мешая Ириному творческому процессу и помогая немного расслабиться, если ее существо того требовало. Докладывал о ходе работ он исчерпывающе, и на объекте Ира за все это время побывала лишь раз.

Из колеи Иру выбили бравые юные сисадмины. Не они, конечно, а то загадочное нечто, которое незримо управляет Миром, но это Ира поняла потом. Она давно забыла о двух компьютерных гениях и не сразу поняла, чего от нее хочет голос из мобильника. А хотел он заключить договор о бартерной сделке. От Иры требовалось нарисовать несколько моделей для будущей сногсшибательной игры с «просто офонарительным сюжетом», за что ей пообещали установить какую-нибудь ультрановую «примочку» на ее комп. Если сказать, что звонок раздался не вовремя – это ничего не сказать. Ира озверела от такого бесцеремонного вламывания в свою с недавних пор такую тихую и уютную жизнь. Ее объяснения: что ни в каких «примочках» необходимости она не испытывает; что все нужное им она, конечно, нарисует, но как-нибудь в другой раз; что теперь она живет в совсем другом месте, куда в такую погоду добраться весьма проблематично – никакого действия не возымели, и минут через сорок бравые юные сисадмины предстали перед ней во всей своей красе.