Уитли Страйбер - Запретная зона

Лой взяла в руку правый сосок и стала водить им по лицу ребенка. Несмотря на темноту, он сразу же нашел то, что искал.

Воздух был холодным и сырым, а у Лой не было ничего, кроме изодранной в клочья рубашки, чтобы согреть малыша.

— Брайан, муж мой, — прошептала она, не успев опомниться от изумления, — у тебя родился сын.

Лой увидела за спиной мерцающие огоньки и почувствовала, как по всему телу разлилось дурманящее тепло. Она так устала, что едва не потеряла сознание.

Но она хорошо знала, что несут с собой лиловые огоньки.

Теперь, когда демоны знали, что ребенок уже родился, они начали топить свою адскую печь.

Прижав ребенка к груди, Лой стала продвигаться вперед. Адская машина приближалась со зловещим шипением и потрескиванием.

Лиловый свет уже лизал спину Лой, захлестывая ее волнами неземного наслаждения. Она с трудом преодолевала желание остановиться и отдаться сладкому обволакивающему теплу. Нельзя отдавать им ребенка!

Вдруг Лой наткнулась на знакомую фигуру. Она сразу же узнала тонкие, словно сделанные из холодной стали руки, покрытые жесткими волосками. В ужасе она оттолкнула чудовище и, упав на пол, стала барахтаться в скользкой и липкой слизи.

Сзади надвигалась волна яркого лилового света, а впереди слышалось хищное шипение. В лиловых отблесках Лой рассмотрела мокрый кабель, живой и толстый, словно длинный язык гигантской твари. Он издавал хлюпающие звуки, как будто кто-то вытаскивал увязший в болоте резиновый сапог.

Из-за кабеля сверкали лиловые глаза, состоящие из множества линз. Они заливали смертоносным светом маленькую фигурку женщины, прижимавшей к груди свое дитя.

И тут мокрый кабель прижался прямо к лицу маленького Брайана, осветив его потоком страшного лилового света. Лой хотела отодвинуть ребенка в сторону, но кабель последовал за ним, словно приклеившись к личику малыша. Все вокруг было залито страшным светом, адская машина трещала, выплевывая зловонный раскаленный воздух.

Ребенок извивался на руках у Лой, крича, словно обезумевший от боли котенок.

Она не могла справиться со смертоносным светом и отодвинуть кабель, не оторвав голову своему ребенку. Внутри ее закипела страшная, первобытная злоба. Наружу вырвались инстинкты, о которых она даже не подозревала. Она кричала как безумная, а потом со всей силы ударила кулаком по кабелю, прижавшемуся к голове сына. Ребенок был таким нежным и невинным. Никто не смеет причинить ему зла! Это маленькое чудо можно только любить и лелеять.

У Лой не было времени на размышления. Если не удастся разрушить эту страшную связь, ее ребенок превратится в монстра. Она наклонилась вперед и впилась зубами в кабель, изо всех сил сжав челюсти. Кабель треснул, и рот Лой наполнился горячей, клейкой жижей со сладковатым привкусом залежалых овощей. Так пахло, когда крестьяне раскапывали компостные ямы в своих огородах.

Яркая вспышка лилового света заставила Лой застонать от охватившего ее чувства неземного наслаждения, но уже в следующий момент ребенок освободился от губительной связи и затих на руках у матери. Не теряя ни секунды, Лой повернулась и побежала прочь от искрящейся установки.

Ребенок был теплым и тихонько пищал. Не останавливаясь, Лой стала ощупывать крошечное личико и нежное тельце малыша, с ужасом ожидая обнаружить какие-либо признаки перерождения.

Однако, ничего не было. Они не смогли превратить ее сына в монстра. Лой лихорадочно обдумывала случившееся. Конечно же, ребенку служила защитой его невинность. В нем не было зла, и демоны не могли причинить ему вреда.

Она должна спасти сына, вытащить его отсюда. Сейчас ей предоставился такой шанс, хотя он и был ничтожно мал.

За спиной у Лой слышались хлюпающие звуки, а затем раздался чей-то громогласный голос, в котором звучала ярость. Может быть, он произносил какие-то слова? У Лой не было времени над этим задуматься.

Она торопливо передвигалась по пружинящему полу, снова превратившись в восьмилетнюю «туннельную крысу», до смерти перепуганную и проворною, способную перехитрить грозного противника.

Сзади снова раздался злобный рев, и Лой поняла, что демон пустился в погоню за ускользнувшей добычей. Он стремительно приближался к своей жертве, словно вышедший на ночную охоту тигр.

ГЛАВА XVIII

Эллен и Брайан услышали крики. Они подняли свечи, но ничего не увидели из-за сваленного в кучу оборудования. Крики заглушил шум падающих капель. Полуразрушенное помещение было наполовину залито водой, которая всегда причиняла здесь много хлопот. Вода струилась по кабелям и трубам, стекая потоками с низкого потолка и производя при этом действующие на нервы звуки.

Они находились гораздо ниже уровня воды, примерно футов на шестьдесят. Когда-то здесь работали насосы и помещение было сухим, но они давно вышли из строя. Запотевшие стены были покрыты кабелями и голубыми трубами. Под полом, сделанным из металлической сетки, были видны очертания нескольких небольших установок.

— Это генераторы, — сказал Брайан. Вот отсюда и поступает энергия.

Над головой у них находились лампочки, защищенные черной металлической сеткой, но ни одна из них не горела. Брайан опустился на колено, вынул из кармана монетку в двадцать пять центов и бросил ее сквозь сетку пола вниз. Пролетев несколько футов, она ударилась об оборудование и с плеском упала в воду.

Все было таким маленьким, таким… жалким.

— Если ничего не работает, то почему происходит весь этот ужас?

— Я знаю, что это трудно понять. Наши люди установили связь там, в моей старой лаборатории в Ладлэме. А эта установка предназначена для того, чтобы разрушить связь. Именно поэтому ее и нужно запустить.

Брайан стал спускаться по подвесной лестнице, прислушиваясь к шагам следовавшей за ним Эллен.

Он не прошел и двадцати футов, как отблеск свечи упал на какое-то препятствие на их пути.

— Стой, — скомандовал Брайан.

Они увидели что-то серое, собранное складками, как занавес. Брайан дотронулся до непонятного предмета рукой: он оказался мягким и податливым. Когда он толкнул предмет ногой, тот лопнул, образовав прореху и распространяя вокруг себя едкий и кислый запах плесени.

— Брайан, нам не следует идти дальше.

Брайан внимательно посмотрел на Эллен, его взгляд был удивительно умиротворенным. Эллен уже видела такое выражение лица у лежащего на смертном одре отца.

Едкий запах обжигал носоглотку и щипал глаза. Во рту появился противный жирный привкус, как будто язык смазали пастой, приготовленной из настоянных на уксусе поганок.