Дейкр Стокер - Дракула бессмертен

Точно таким, во всей своей свирепости, он и запомнился Мине. Он был прекрасен и ужасен, великодушен и беспощаден. Он был любовь и ненависть в одном лице. Мина наконец произнесла имя, которое не выходило у нее из ума четверть столетия:

— Дракула…

Рука Батори сжала ее шею сильнее прежнего.

— Твое умение обманывать смерть уже всерьез меня беспокоит.

Несмотря на боль, Мина возликовала. Дракула смотрел на нее с той же страстью, что жила в ее душе. Взор князя развеял оставшиеся опасения. Он умел убивать, но жестокость была ему не свойственна. Мужчина, которого она любила, никогда бы не пошел на сговор с бесчеловечным монстром наподобие Батори.

Взгляд черных глаз опять переметнулся на графиню, и лицо Дракулы исказила ярость. Батори не уйдет от страданий, которые сама навлекла на свою голову, и смерть ее будет ужасной. Сквозь стиснутые зубы князя прорвался гортанный рык:

— Приди же ко мне, графиня. Приди и умри.

Батори вскинула руку, и Мина оказалась в воздухе. Ударившись головой о металлическую стенку вагона, она потеряла сознание, успев перед этим подумать: он вернулся.

Графиня глядела на стоявшего перед ней мужчину. Как проклятому князю снова удалось выжить? Она убила его дважды. Ярость Батори разгоралась все жарче. Жажду мести, пылавшую в ней, не смогло бы насытить ничто. Ей хотелось уничтожить Дракулу, воина Господня, хотелось раз и навсегда обречь его на вечные муки — его и всех лицемеров, что раболепствуют перед Богом, даже самого Бога.

Батори взвилась в воздух, нацелив ланцет на глаза Дракулы.

Однако прежде чем нож графини оставил смертельную отметину, темный князь рванулся навстречу. Противники сошлись в воздухе и покатились, вопреки всем законом физики, по потолку вагона. Дракула ударил Батори коленом в живот, и та полетела в окно. В туннель брызнули тысячи осколков. Дракула попытался вытолкать ее наружу, но демоница вдруг распрямилась и беспощадным тараном метнулась через вагон, поразив врага в грудь. К ее величайшему удивлению, князь с криком рухнул на длинную скамью, разломав ту в щепки. Батори, не теряя времени, прыгнула и вонзила ланцет в его живот; лезвие прошило кожу, словно масло. Драгоценная кровь Дракулы захлестала фонтаном.

Запах убийства опьянил Батори. Она снова и снова погружала ланцет в плоть ненавистного врага, заставляя того кричать от невыносимой боли. Ее вера в себя взмыла на новые высоты. Как же он слаб!

Батори всегда считала себя царицей своего вида. Теперь за ней останется и титул царя. Воин Господень будет принесен в жертву. С гибелью Дракулы ничто не сможет помешать осуществлению ее великого плана. Она прольет свою благосклонность на тех, кому Бог отказал в сострадании. Опустившиеся бродяги, половые извращенцы, сумасшедшие, озлобленные и убогие, кроткие духом — все они ее стараниями поднимутся со дна, чтобы воплотить в жизнь бережно хранимые мечты. Они станут ее верными слугами. А тем, кто поклялся в верности Богу и его законам, графиня переломает хребты на колесе новой инквизиции. Она будет пожирать богатых и сильных, как они пожирали слабых. Армии будут волнами разбиваться у ее ног. Голыми руками она низвергнет все церкви мира, и в глотку Папы вольется ее кровь. Батори вознамерилась переделать мир по образу своему и подобию, и смерть Дракулы должна была возвестить о ее пришествии.

Клыки графини глубоко впились в шею Дракулы. С кровью он отдаст ей все свои знания, свою силу, свое могущество — все, что делает его таким, какой он есть. Давным-давно, когда она была еще человеком, Дракула накинулся на нее и оставил истекать кровью, но не стал высасывать ее жизненные соки до последней капли. Убить Батори собственными руками у него не хватило духа. Однако графиню сомнения не отягощали. Она собиралась пить, пока с его губ не сорвется последний вздох.

Когда Мина пришла в себя, перед глазами все плыло. Сквозь пелену боли она разглядела две темные фигуры, сцепившиеся на противоположной стороне вагона. Одна из них явно побеждала. Мина никогда не смогла бы получить удовольствие от убийства, но сейчас вкус победы был слишком сладок. Ей хотелось кричать во весь голос: умри, ведьма, умри! Ей хотелось, чтобы Дракула разорвал Батори на куски. Хотя воспоминания о том, что сотворила с ней графиня, не исчезнут со смертью дьяволицы, они по крайней мере станут не такими болезненными.

Мина села на пол, присмотрелась к противникам внимательнее — и осознала свою ошибку. Клыки Батори были погружены в шею Дракулы. Князь пытался вырваться, в животе у него зияла кровоточащая рана. Как такое может быть? Мина наконец поняла, почему все эти годы Дракула скрывался: Батори превосходила его в могуществе. Но если ему не по силам уничтожить графиню, то на что надеяться ей, Артуру и Квинси — даже если к ним присоединится ван Хелсинг?

Необходимо найти какое-нибудь оружие… Из отверстия, которое проломил Дракула в потолке, свисал толстый электрический кабель. Чем он может ей пригодиться? Не связывать же им графиню. Тут Мина заметила выбитую металлическую дверь на полу. Обвязав вокруг ручки конец кабеля, она перевела взгляд на схлестнувшихся врагов.

Собрав остатки сил, Дракула вцепился графине в лицо и глубоко вогнал большой палец в одну из глазниц. Из образовавшейся дыры потекла вязкая жидкость. Батори оторвалась от его шеи и жутко взвыла. Князь запрокинул дьяволице голову и с яростным рычанием стал проворачивать ее, пытаясь переломить шею.

Графиня дернула его за руку. Из дыры на месте глаза теперь фонтаном била кровь. Швырнув Дракулу на пол, Батори издала протяжный вой. Воспользовавшись ее временной слабостью, Мина обмотала другой конец кабеля вокруг шеи демоницы.

Та обернулась к ней.

— Ах ты шлюха!

В ответ Мина столкнула дверь в пролом в задней части вагона. Искореженный кусок металла с грохотом запрыгал по электрическим рельсам, взметая снопы искр. Наконец дверь якорем застряла между шпалами.

Мина испытала короткий миг наслаждения, когда в единственном глазе Батори мелькнул испуг. Догадавшись, что сейчас произойдет, она бросилась бежать, но кабель вдруг туго натянулся — и ее швырнуло на рельсы.

Подбегая к пролому, Мина ожидала увидеть Батори уже на ногах. Однако графиню волокло по путям, пока обломок катаны, по-прежнему торчавший у нее из ноги, не соприкоснулся с контактным рельсом, взметнув фонтан искр.

Тело Батори затряслось под мощными разрядами электричества, засияло синевой — и вспыхнуло. Графиня исторгла леденящий вопль, молотя руками и ногами в тщетной надежде сбить пламя.