Сергей Жилин - Душегуб

Вчера повстречала… знакомого Смитсона с работы. Тот сказал, что бояться мне нечего, но нет веры ему… ему нельзя верить, наверное… Выгораживает его, могли сговориться.

Я придумываю простой план: даю ему выпить, много даю. До самого вечера он… пьёт(?)… как сапожник (странное сравнение), но развязать ему язык не выходит. А тут ещё и муж! Да, хорошо объяснить, что происходит, не вышло… что-то про скандал…

Хм, судя по всему, Смитсон избил Хильду… и товарища с лесопилки. Ревнивая парочка.

Что дальше?

…Он продолжает где-то шляться, я не нахожу себе места. Если попробовать проследить, это может закончиться… новым избиением. А вчера умер сосед — дедушка Минц… Минтс… Без своей Клары он не протянул и года. Я видела, как он… ему стало много хуже от одиночества, и не хочу того же.

Много страха… очень боюсь потерять Смитсона…

Что ещё сказать?..

— Изучаешь, Оскар? — не обратил я внимания, как проснулась Юрико. — Что там?

— Здесь, — я закинул ногу на ногу, — про то, как Смитсон с Артуром пропадают где-то. Хильда ревнует, судя по всему, пытается докопаться до истины. А муж её бьёт…

— Скотский недомерок, — посчитала японка ниже своего достоинства злиться на садиста.

Не мне его судить, потому как я тоже бил женщину. Да, это было в лесу, у меня была истерика, и женщина эта чуть ли не сильнее меня. Сетовать на обстоятельства и укрываться ими, как щитом, — удел не самых уважаемых мною людей.

— Как рука?

— В норме, — осмотрел я перетянутую бинтами, исколотую всякой химией конечность.

— Хорошо, — кивнула она. — Что насчёт нашего задания? Есть идеи?

— Ну, если следовать ранее намеченному пути, то, ввиду новых обстоятельств, можно соотнести смерть четы Гангейлов с одной из последних поставок Нансенкриса. Возможно, именно она стала роковой, хотя в найденном наркотике следов Немаина не обнаружилось.

— Выходит, — скосила глаза в пол коллега, — эта теория маловероятна.

— Не факт, но… В общем, она имеет право на жизнь. Что ещё интересно, мы не знаем, услугами каких торговцев пользовалась Хильда. Возможно, это далеко не один Нансенкрис, что сильно осложняет поиск первопричины.

— А если перетрясти всех в Сакра Ципионе?

— Мы не знаем, где их искать, — развёл я руки в стороны. — Поэтому они ещё функционируют.

Юрико немногозначно взглянула в сторону Сакра Ципиона, словно задумала всех этих подонков как минимум поймать.

— След теряется, — с сожалением пробормотал я.

— У нас информация о проститутке… если это Хильда?

— К Немаину это отношения не имеет: половой контакт для заражения не требуется, ты это прекрасно знаешь. Не то, совсем не то, Юрико.

— Просто, — пальцы агрессивно заворчали костяшками, — Нансенкрис назвал имя — Пётр Романов. Через него найдём и Брюлли. Обоих следует наказать.

Тут я уже не смог усидеть на месте и подлетел чуть ниже потолка:

— Юрико! Нас хотят укокошить, нам скорее нужно со всем кончать и убираться, а ты предлагаешь искать каких-то проституток и их клиентов! Тебе не хватило Собаковода?

— Это бы много времени не заняло.

— Мы не будем никого искать и наказывать!

— Ладно — оторвала японка взгляд от собственного кулака, — можешь не ходить со мной.

— Юрико! Ты меня совсем не слушаешь?

— Практически.

Практически… Слепое зубастое животное с единственным инстинктом — карать. Это просто невыносимо! Либо она мнит о себе чрезмерно много, либо на её детской жизни каждая мразь оставила по клейму! Когда она отвернулась, я даже замахнулся дневником, правда, удержался от броска. Упрямая, высокомерная, надменная! Ей богу, прострелю колено, если вздумает куда пойти!

Ублюдская деревушка!

Глава 19 Всё понял

Утро в Гаваре представляет собой странную картину: я сижу на ступенях участка, почти брошенная ранее не отступающими ни на шаг полицейскими, смотрю на площадь. Люди в такую рань находят поводы пересечь её из конца в конец, кто-то с трудом толкает громадную тачку, кто-то спешит в гости. Небо пятнают точки воронов, забравшихся на необозримую высь. Среди этой обыденщины я ищу подкрепления своему состоянию: отчётливо понимаю, что должно произойти что-то важное.

Харона ведут довершить начатое.

Пока Чедверу примеряют наручники, на улице объявился Максимилиан, бряцающий тоннами металла. Звеня, как колокольчик, он спустился, прошёл вперёд, очевидно, считая, что мне доставит огромное удовольствие любоваться его спиной.

Вдохнув полной грудью, он так и не обернулся:

— Отличный день, отличное небо — Господь расщедрился.

— Это ты будешь сопровождать с нами Харона?

— Да.

— А тебе не кажется, что лучше при разговоре смотреть в лицо? — не выдержала я вызывающее поведение.

— Зачем?

— Некоторых это раздражает!

— Почему тебя это раздражает? — совершенно невозмутимо поинтересовался он.

Что ни день, то местные всё изобретательнее в стремлении вывести меня. Вокруг беспокойно и нервно, а романтика детективного ремесла погружает меня в омут выродков и негодяев. После смерти Энгриль подгадил мне жизнь пакостным наследством.

Им стал образ жизни дяди.

— Ты не хочешь отвечать, — прошло немало времени, так что Максимилиан не стал спрашивал, а лишь констатировал факт.

— Восхитительно, — вяло съязвила я, вытягивая лицо. — Тебя общаться хоть люди учили?

Полисмен усмехнулся:

— У одного из них росла шерсть на лице. Впрочем, мутантом он был умным.

— Был? Что с ним сталось?

— Полез в канализацию из-за женщины. Её убили, а он с горя спустился к червям — это довольно простой способ покончить с собой.

— Быть сожранным червями? — от омерзения в горле встал ком.

— Да, — взглянул куда-то в небо Максимилиан. — Меня однажды раз укусил один, что на поверхность выбрался, — боли никакой. Они какую-то дрянь выделяют, сжирают зверей, пока те спят — животины ничего не чувствуют, так и умирают без мучений.

— Отличные у тебя истории…

Меня не выворачивает случайно, но желание значительное. Жаль, нет камня бросить в спину уроженцу Сеферана: его история напугала меня, поэтому мне хочется отбиться пусть не от неё, так от рассказчика.

Вместо этого я спрашиваю про проклятый город:

— Как съездил на родину?

— Не углублялся, на окраине просидел, — вопреки ожиданиям, вопрос его не смутил и не обидел. — Если тебе интересно, я совсем не скучаю.

— На вас напали люди Леквера.

— Не на нас, — поспешил поправить страж порядка, — на столичных.