Кристофер Мур - Грязная работа

— Миссис Саркофф, как приятно вас видеть. Что вы тут делаете?

— Я тут секретарша. Заходите, заходите же.

Чарли шагнул в фойе, куда со второго этажа спускалась лестница; двойные раздвижные двери по стенам уводили в глубь здания. Дальше, после арки, он видел столовую с длинным столом, а еще дальше — кухню. Дом отреставрировали неплохо, а казенным учреждением тут и не пахло.

Внутренний крутой парень произнес: «Не пытайся со мной финтить, потаскуха. Я никогда руки не подымал на дамочек, но будешь запираться — попробую, вот увидишь».

Чарли же произнес:

— Я и не знал, что вы буддистка. Прелесть какая. Кстати, как ваша тетя Эстер? — «Ага, попалась, даже рукоприкладства не понадобилось».

— По-прежнему на том свете. Но спасибо, что поинтересовались. Чем я могу вам помочь, мистер Ашер?

Дверь слева раздвинулась на дюйм, и кто-то — голосом молодого человека — произнес:

— Учитель, вы нам нужны.

— Сейчас приду, — ответила миссис якобы Саркофф.

— Учитель? — воздел бровь Чарли.

— У нас в буддистской традиции секретарш очень уважают. — Она ухмыльнулась, широко и бестолково, будто сама не верила в то, что сказала.

Чарли совершенно обаяли ее улыбка и белый флаг, выкинутый ее взглядом. В нем было доверие — Чарли казалось, необоснованное.

— Господи, вы совсем не умеете врать, — проговорил он.

— Стало быть, вы разглядели суть под моей брехней? — Снова широкая улыбка.

— Так вы?.. — Чарли протянул ей руку.

— Досточтимый Амитабха Одри Ринпоче.[65]

Она поклонилась.

— Можно Одри, если вы спешите. — Она взяла два пальца Чарли и потрясла.

— Чарли Ашер, — сказал Чарли. — Так на самом деле вы никакая не племянница миссис Джонсон.

— А вы — не торговец подержанной одеждой?

— Ну, вообще-то…

Больше Чарли вымолвить ничего не успел. Прямо по курсу раздался треск и грохот, звяк стекла и хруст дерева. В соседней комнате опрокинулся стол, Мятник Свеж заорал:

— Ни с места! — перепрыгнул через означенный стол и устремился прямиком к Чарли и Одри с пистолетом в руке.

Очевидно, не сознавая того факта, что росту в нем семь футов, а дверной проем, установленный в 1908 году, в высоту всего шесть футов и восемь дюймов.

— Стойте! — крикнул Чарли где-то на полсекунды позже, чем нужно, ибо Мятник Свеж вогнал четыре дюйма своего лба в очень красивую притолоку резного дуба с такой силой, что от удара сотрясся весь дом.

Ноги его продолжили путь, тело потащилось за ними, и на какой-то миг Мятник расположился параллельно полу дюймах в шести, после чего решила вмешаться сила тяготения.

Хромированный «орел пустыни» пролязгал через все фойе и ударился в парадную дверь. Мятник Свеж плоско и вполне бессознательно приземлился между Чарли и Одри.

— А это мой друг Мятник Свеж, — сказал Чарли. — Он редко так делает.

— Ух ты, не каждый день такое увидишь, — произнесла Одри, глядя на дылду в отключке.

— Ну да, — подтвердил Чарли. — Даже не знаю, где он отыскал шелк-сырец мшистого оттенка.

— Это разве не лен? — спросила Одри.

— Нет, это шелк.

— Хм-м, а такой мятый, что я решила — должно быть, лен или смесь.

— Ну, я думаю, от этой суеты…

— Да, наверное, — кивнула Одри и посмотрела на Чарли: — Итак…

— Мистер Ашер. — Женский голос справа.

Двери разъехались, и появилась женщина постарше.

— Ирэна Посокованович.

Когда они виделись в последний раз, Чарли сидел в машине Риверы и в наручниках.

— Миссис Посохов… миссис Посоква… Ирэна! Как вы?

— Вчера это вас не очень заботило.

— Нет-нет, что вы, заботило. По правде. Извините меня. — Чарли включил самую чарующую свою улыбку. — Надеюсь, у вас при себе нет перечного газа.

— Нет, — ответила Ирэна.

Чарли посмотрел на Одри:

— У нас вчера вышло маленькое недоразумение…

— Зато у меня вот что есть, — сказала Ирэна, извлекла из-за спины электрошоковый пистолет, прижала его к груди Чарли и выдала разряд в сто двадцать пять тысяч вольт.

Сотрясаясь в болезненных судорогах на полу, Чарли видел, как к нему подступают разодетые в антикварные наряды зверюшки, — или же твари, похожие на зверюшек.

— Свяжите обоих, ребята, — сказала Одри. — Я приготовлю чай.

— Чаю? — спросила Одри.

Вот так второй раз в жизни Чарли Ашера привязали к стулу и подавали ему горячее питье. Одри склонилась над ним с чашкой в руках, и, сколь неловка или опасна ни была ситуация, Чарли не мог отвести взгляд от выреза ее рубашки.

— Что за чай? — спросил он, пытаясь тянуть время и рассматривая гроздь шелковых розочек, которая довольно примостилась на застежке ее бюстгальтера.

— Чай мне нравится такой же, как мужчины, — ухмыльнулась в ответ Одри. — Слабый и зеленый.

Теперь Чарли взглянул ей в глаза — они улыбались.

— Правая рука у вас свободна, — сказала Одри. — Но нам пришлось забрать пистолет и шпагу, потому что здесь на такие вещи смотрят косо.

— Вы самый приятный тюремщик, какого я встречал, — сказал Чарли, беря у нее чашку.

— На что это вы намекаете? — осведомился Мятник Свеж.

Чарли перевел взгляд вправо: мистер Свеж тоже сидел привязанный к стулу, как будто его взяли заложником на детском утреннике, — его колени располагались у подбородка, а одно запястье было привязано к ножке у самого пола. Кто-то утвердил у него на голове большой пакет со льдом, который чем-то напоминал шотландский берет.

— Ни на что, — ответил Чарли. — Вы тоже были замечательным тюремщиком, не поймите меня превратно.

— Чаю, мистер Свеж? — спросила Одри.

— А кофе есть?

— Секундочку. — И Одри вышла из комнаты.

Из фойе их куда-то перенесли — Чарли не понял, куда именно.

В свое время помещение, должно быть, служило салоном, но теперь его переоборудовали в гибрид кабинета и приемной: компьютер, металлические столы, конторские шкафы и несколько старомодных дубовых стульев для сотрудников и посетителей.

— По-моему, я ей нравлюсь, — сказал Чарли.

— Она вас привязала к стулу, — ответил Мятник Свеж, свободной ругой дергая за монтажную ленту на лодыжке. Пакет льда с глухом стуком брякнулся на пол.

— Когда мы встречались раньше, я даже не заметил, какая она симпатичная.

— Вы не поможете мне освободиться, пожалуйста? — спросил Мятник.

— Не могу, — ответил Чарли. — Чай. — И он повел рукой с чашкой.

У дверей что-то защелкало. В комнату резво вбежали четыре крохотных двуногих в шелке и атласе. У одного лицо было игуаны, руки — енота, а одет он был мушкетером: шляпа с пышным пером и все дела. Он выхватил шпагу и ткнул ею Мятника Свежа в ту руку, которой тот дергал за ленту.