Роберт МакКаммон - Неисповедимый путь

Человек по фамилии Тиллман, который продает и покупает младенцев. Он купил у нас твоего брата и пообещал поместить его в хороший дом. – Ее руки сжались в кулаки, а лицо напряглось. – Это…

Был единственный для нас выход, и мы после этого долго находились в трансе. После того, как мы прошли через это, твой отец уже никогда не стал прежним. Нам надо было выбирать, и мы выбрали тебя. Понимаешь?

– Я…

Думаю, да.

Билли вспомнил женщину, которую он видел много лет назад, на палаточной проповеди, которая исповедовалась в том, что продала своего ребенка. Боже, как же было больно в этот момент его матери!

– Много лет я думала, что наши пути не пересекутся. Мы с отцом часто размышляли о том, что с ним случилось, но у нас был ты, и мы отдали тебе всю нашу любовь и внимание. Но потом…

Я увидела его и с первой минуты поняла, кто он такой. Я знала, что в нем тоже будет особая сила, но она должна отличаться от твоей… По его глазам я увидела, что он пользуется ею неосознанно. Я видела его той самой ночью в шатре «Крестового похода Фальконера». Он был очень похож на твоего отца, и в достаточной степени на Джимми Джеда Фальконера, чтобы тот мог выдавать его за своего сына.

Билли остолбенел.

– Нет, – прошептал он. – Нет, только не он…

– Ты сам знаешь, что это правда. Я видела, как вы глядели друг на друга. Ты чувствовал, возможно, как и он, что-то вроде удивления и притяжения. Я думаю…

Каждый из вас нуждается в другом, не зная этого. Ты знаешь значение твоего Неисповедимого Пути, а Уэйн испуган и блуждает в темноте.

– Почему? – спросил он поднимаясь на ноги. Он был зол, смущен и ошарашен и осознавал, что его всегда тянуло к молодому евангелисту, но он всегда противился этому. – Если это так долго было секретом, то почему ты мне это сейчас рассказала?

– Потому что Дж. Дж. Фальконер этим летом скончался. Он был единственным, кто стоял между Уэйном и усердно работающими механизмами этой крестовопоходовской машины. Уэйн теперь молодой бизнесмен, и его сознание запечатано отпечатком большого пальца Джимми Джеда Фальконера. Он пошел по пути своего отца, но он не знает, что ожидает его в конце. В ранние годы он научился использованию сил страха и ненависти, называя это религией. Он слаб духом, Билли, а Меняющий Облик ищет слабости, и если он решит использовать Уэйна Фальконера против тебя, то он сможет сделать это в любую минуту.

Билли наклонился, поднял камешек и бросил его в ручей. Из убежища в кустарнике в небо вспорхнула птица.

– Почему он так ненавидит нас?

– Может быть, он чувствует то же самое притяжение, что и мы. Он может по ошибке решить, что мы хотим столкнуть его с дороги, которую он считает праведной. Он не понимает нас также, как не понимал его отец.

– Ты думаешь, что он может…

На самом деле исцелять? – спросил Билли Рамону.

– Я не знаю. У него есть дар Божий, в этом нет сомнения. Он может заставить человека поверить в то, что он излечился, даже если на самом деле у него ничего не болело. Фальконер приложил свою руку к обучению Уэйна этому. Но если он на самом деле излечивает, то он должен обнаружить эту силу внутри себя, также как это сделал ты, когда имел дело с духами. При этом он, как и ты, должен был почувствовать боль. «Крестовый поход» требовал, чтобы он излечивал от звонка до звонка, без перерывов. Я думаю, он делал вид, что излечивает, и потому не чувствовал этой боли, если, разумеется, он вообще когда-либо ее чувствовал. О, он мог бросить этим людям искру или две. Но если бросать слишком много искр, то у может не остаться достаточно их числа, чтобы зажечь огонь, когда в этом действительно возникнет необходимость.

– Что же с ним может произойти?

– Он может надломиться под весом Похода, а может найти в себе силы остаться на ногах. Для него это может быть уход от жадных людей, окружающих его со всех сторон. После этого он обнаружит много нового о своем даре исцеления и перестанет каждый день продавать его со сцены. – Рамона покачала головой. – Но я все же не думаю, что он покинет «Крестовый поход». Он забрел слишком далеко в темноту.

У Билли опустились плечи. Встав, пошатываясь, Рамона устало предложила:

– Нам лучше поспешить домой, пока не стемнело.

– Нет, не сейчас. Мне нужно…

Немного побыть одному, подумать. Хорошо?

Рамона утвердительно кивнула.

– Сколько тебе будет угодно.

Ее рука немного задержалась у щеки Билли, а затем она двинулась по направлению к дому.

– Ты боишься его? – задал ей вслед вопрос Билли.

– Да, – ответила она. – Что-то внутри него хочет вернуться домой, но он не знает дороги.

Она двинулась по проселочной дороге к Готорну.

Билли посмотрел ей вслед, а затем пересек ручей, чтобы затеряться в лесу.

43

Под тем же самым непривлекательным октябрьским небом группа мужчин в деловых костюмах медленно шла вдоль окружного общественного бассейна на окраине Файета. Вода в бассейне была спущена, и было заметно, что ему необходима покраска.

– Я хочу его перестроить, – говорил Уэйн Фальконер О'Брайену, архитектору из Бирмингема, – в форме Креста. Вон там, – он указал на здание концессии, – должна быть церковь. Я хочу, чтобы это была самая большая церковь, какую только видели жители этого штата. А в центре бассейна мне нужен фонтан. С цветными огнями. Вы сможете это сделать?

О'Брайен пожевал зубочистку и задумчиво кивнул.

– Думаю, да. Надо быть аккуратными с проводкой. Нежелательно, чтобы кого-нибудь поразило током. Это должно быть визуальным эффектом, да? – Он усмехнулся. – Не поражение электротоком…

Я имею в виду свет.

Генри Брэгг и Джордж Ходжес засмеялись. Брэгг был по-прежнему худ и походил на юношу несмотря на то, что седина коснулась его модно постриженных песочно-коричневых волос; как правило он носил синие блайзеры и серые брюки с острыми как лезвие стрелками. Он перевез свою выросшую семью четыре года назад в Файет и стал главным адвокатом «Крестовый поход Фальконера, инкорпорейтед».

Джордж Ходжес, в противоположность ему, не старился так грациозно. Он стал лыс, за исключением бахромы коричневых волос, а на его лице под влиянием силы тяжести образовались складки. Он был одет в мягкий коричневый костюм, из нагрудного кармана которого торчали ручки.

– Я хочу, чтобы это была самая большая купель для крещения в мире, – сказал Уэйн. Недавно Поход купил бассейн за полтора миллиона долларов. – Сюда отовсюду начнут съезжаться люди, желающие быть окрещенными. Конечно, здесь будет и обыкновенное плавание – для молодых христиан – но крещение будет великой вещью. Это будет…

Как христианский плавательный клуб без платы членских взносов. Там же будут приниматься пожертвования на Мемориал Фальконера… – Голос Уэйна стих. Он смотрел на вышку для ныряния, «Тауэр». Он вспомнил, как когда ему было почти десять и он наконец преодолел свой страх и вскарабкался на нее, чтобы попытаться спрыгнуть. Балансируя на краю, он чувствовал как дрожат его колени…