Алексей Атеев - Код розенкрейцеров

ГЛАВА 18

В знакомом нам солидном кабинете, в том самом особнячке, в котором размещалась таинственная лаборатория по изучению ассоциативных реакций, сидели двое. Они, видимо, только что пообедали, а сейчас расположились в кожаных креслах перед невысоким столиком и неторопливо попивали кофе. Один – уже знакомый нам заведующий лабораторией – солидный, профессорского вида мужчина, высоколобый, с небольшими залысинами, поблескивая очками в массивной роговой оправе, допил чашку, поставил ее на столик и поднялся. Несмотря на распахнутые окна, в кабинете было душно. Завлаб утер пот с чела и включил вентилятор. Похоже, он волновался. Это отчетливо проглядывало в некоторой суетливости, порывистости движений, а также в неопределенной, несколько слащавой полуулыбке, словно приклеенной к лицу.

Второй человек выглядел постарше, вид имел простецкий, словно только что отбухал смену в каком-нибудь фасонно-токарном цехе и теперь расслабился на непривычных кожаных подушках. Он едва пригубил свой кофе и теперь, отставив чашку в сторону, разглядывал портреты на стенах кабинета, словно видел их в первый раз.

– Пивка бы по такой жаре, – расслабленно сказал он.

– Пивка? – переспросил завлаб. – Недолго организовать, а может, лучше коньячка? Армянского, а?

– Что ж, можно и коньячка, но только уж пожалуйста, браток, организуй и минералочки. Нарзану там… И чтоб обязательно со льда.

– Одну минуточку, Мефодий Афанасьевич, сейчас распоряжусь. – И «браток» поспешно вышел из кабинета.

Мефодий Афанасьевич усмехнулся, достал из нагрудного кармана просторной рубашки-апаш коробку «Казбека» и закурил.

– Сейчас все будет, – сказал возвратившийся хозяин кабинета.

– Подождем, – снисходительно произнес гость.

Миловидная девушка внесла поднос, на котором стояли бутылка коньяка, вазочка с шоколадными конфетами, тарелочка с нарезанным лимоном, рюмки, стаканы и минеральная вода.

– Наливай, – распорядился Мефодий Афанасьевич. – Приличный коньяк-то, – одобрил он, выпив свою рюмку и закусив ее ломтиком лимона. – Неплохо ты тут устроился.

Фраза прозвучала двусмысленно, и хозяин кабинета чуть не поперхнулся.

– Ладно, не тушуйся. Давай докладывай. Я что-то не совсем понял суть.

– Неприятность у нас случилась, – сообщил завлаб. – Сотрудник погиб.

– Это я знаю, дальше.

– Обстоятельства не совсем ясны.

– Неясны, значит? Что-то у вас за последнее время люди уж больно часто гибнут, прямо как на фронте. В прошлом году двое, и теперь вот…

– Работаем, Мефодий Афанасьевич. Сами понимаете, передний край. Жертвы неизбежны.

– Неизбежны, значит? Если жертвы неизбежны, тогда неизбежны и перестановки, – веско произнес гость.

– Я понимаю… – завлаб потупился.

– А понимаешь, почему допускаешь?

– Молодой паренек, неопытный…

– Что ты мне хреновину порешь?! – внезапно разъярился Мефодий Афанасьевич. – Молодой… старый… Струмс, по-моему, был уж куда опытней.

– Там другое дело.

– Конечно, другое! Давай рассказывай, как это получилось.

– В Тихореченске есть две семьи…

– Это я знаю, дальше.

– Сотрудник, который их курировал, некий Жданко, неожиданно повел себя весьма странно. Ему удалось добыть дневник этого Пеликана, ну я вам рассказывал.

Мефодий Афанасьевич кивнул головой.

– Казалось, все идет в рамках операции. И вот позавчера он звонит и сообщает, что вернул дневники какому-то местному специалисту.

– Коломенцеву?

– Вы и это знаете?

– Дальше.

– Почему вернул, кто его надоумил, он не рассказал. Вообще говорил крайне путано. Мне, откровенно говоря, показалось, что он не совсем здоров. А сегодня утром сообщают: погиб парень, попал под поезд. Случилось это еще вчера днем.

– Твои предположения.

Завлаб, не спрашивая разрешения, наполнил свою рюмку и выпил одним глотком.

– Я думаю, – прожевав лимон, сказал он, – Жданко оказался в поле обскуры.

– Давай без этих ваших ученых терминологий.

– Другими словами, находился под телепатическим воздействием.

– Ясно. Почему не было прикрытия?

– Прикрытие ходом операции не предусмотрено. К тому же отсутствовала достоверная информация о возможностях близнецов.

– И вот теперь она есть, – спокойно произнес Мефодий Афанасьевич. – А может, это случайность? – живо спросил он. – Ведь бывает же! И не так уж редко. Скажем, пошел погулять, забрел на пути. Что он вообще делал на вокзале?

– Собрался в Москву. У него и билет имелся.

– Так-так. Он что же, получил распоряжение?

– В том-то и дело, что нет.

– Ага. Свидетели что говорят?

– Допрошены машинист и стрелочница. Оба утверждают, что он сломя голову бежал по путям, нога попала в вилку рельсов. В этот миг перевели стрелку. Ногу зажало, а следовавший по пути паровоз не сумел затормозить вовремя. Все произошло в считаные секунды.

– Так он преследовал кого-то или это только казалось?

– Достоверно выяснить не удалось.

– Я одного не пойму, зачем им его убивать? Ведь он не мешал. Тем более, ты считаешь, он находился под телепатическим воздействием, то есть был послушен их воле.

– Я тоже не исключаю вероятность случайности, но все же…

– Договаривай.

– Не могло это случиться само собой.

– Меня вот что беспокоит. – Мефодий задумчиво посмотрел на завлаба. – Мы не знаем, для чего все затеяно. Какова конечная цель? Кто за всем этим стоит? Что вообще должно произойти? Ведь почему-то они везли детей в такую даль. Дневники мы упустили. Возможно, в них ответ.

– Почему упустили. Несложно изъять их в любую минуту. Мы знаем, у кого они находятся.

– Если их уже не изъяли конкуренты.

– Конкуренты?

– А ты как думал. Или первый день в конторе? Я уверен, нам на хвост наступают оттуда, – он неопределенно махнул рукой в сторону растворенного окна. – Или… А вдруг все это – утка?!

– То есть?

– Очень просто. Состряпано письмо, якобы донесение какому-то гестаповцу, выдуманы дневники. Нам подкинута идея. Приплели розенкрейцеров, оккультистов. А на самом деле ничего и нет!

– Но зачем?

– А очень просто. Скажем, им стало известно про лабораторию. Как подобраться к ней? Элементарно. Подкинуть приманку, а потом вовремя подсечь крючок.

– Но смерть Жданко?

– И это несложно объяснить. Пытаются создать видимость. Парень или понял – все чепуха на постном масле, или сам оказался заморочен, это более вероятно. К тому же после его гибели они ждут, что мы предпримем нечто неординарное, раскрывающее наше истинное лицо. Это один из вариантов. Но что, к примеру, предлагаешь ты?

– Послать туда еще одного человека. Во что бы то ни стало получить дневники, изучить их, а уж тогда делать выводы.