Ричард Матесон - Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории

Мышцы живота сжались, когда до меня дошел весь ужас ситуации. Я спешно провел руками под креслом, но руки ни на что не натолкнулись. Я слышал, как она плачет, но, господи, ее там не было!

— Рут! — закричал я. — Иди сюда!

Я услышал, как сонное дыхание Рут прервалось, потом раздался шорох одеяла, и ее ноги прошлепали по полу. Краем глаза я увидел рядом светло-голубой подол ночной рубашки.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила она.

Я снова поднялся на ноги, едва способный дышать, не то что изъясняться человеческим языком. Хотел было что-то сказать, но слова застряли в горле. Рот, однако, так и не закрылся. Все, на что я был способен, — указать трясущейся рукой на кресло.

— Где она? — воскликнула Рут.

— Не знаю! — наконец выговорил я. — Она…

— Что?!

Рут упала на колени и заглянула под кресло.

— Тина! — закричала она.

— Мама!

Рут отскочила от кресла, краска сбежала с ее лица. В обращенных на меня глазах застыл ужас. Вдруг Мак яростно заскреб лапами в дверь балкона.

— Где она? — снова спросила Рут лишенным выражения голосом.

— Не знаю. — Язык мой словно одеревенел. — Я включил свет и…

— Но она же плачет, — сказала Рут, словно, как и я, не могла поверить своим глазам, — Я… Крис, послушай!

Наша дочь заливалась слезами от испуга.

— Тина! — позвал я громко, непонятно зачем, — Где ты, лапушка?

Она только плакала.

— Мама! — повторяла она. — Мамочка, подними меня!

— Нет, нет, это какое-то безумие, — пыталась убедить себя Рут, — она на кухне.

— Но…

В отупении я стоял на месте, пока Рут включала свет и входила в кухню. Через мгновение я содрогнулся от крика, полного ужаса.

— Крис! Ее здесь нет!

Она выбежала из кухни. Глаза полны страха, губа закушена.

— Но где же?.. — начала она и замолкла.

Потому что мы оба слышали, что Тина плачет и что звук идет из-под кресла-кровати.

Вот только там никого не было.

Однако Рут не могла принять безумную правду. Она рывком открыла стенной шкаф и заглянула внутрь. Посмотрела за телевизором, даже за проигрывателем, где оставалось пространство сантиметров в пять шириной.

— Милый, помоги мне, — взмолилась она, — не будем же мы сидеть сложа руки.

Я не двинулся с места.

— Дорогая, она под креслом.

— Но ее же там нет!

Еще раз, будто в тягостном сне, я опустился на ледяной пол и нырнул под кресло. Я прощупал там каждый сантиметр. Но так и не смог найти ее, хотя и слышал плач прямо у себя над ухом.

Я поднялся на ноги, дрожа от холода и от чего-то еще. Рут стояла посреди гостиной и неотрывно смотрела на меня. Голос ее звучал слабо, едва слышно.

— Крис, — сказала она, — Крис, что это значит?

Я покачал головой.

— Не знаю, детка, понятия не имею, что происходит.

Мак, продолжая царапаться в дверь, начал подвывать. Рут посмотрела в сторону балкона, ее лицо застыло в перекошенной гримасе, тело под шелком ночной рубашки била дрожь. Я стоял рядом, совершенно беспомощный, а в голове мелькали десятки мыслей, ни одна из которых не несла решения, не была даже сколько-нибудь внятной идеей.

— Что же нам теперь делать? — спросила она, с трудом удерживаясь от крика, который — я это знал — вот-вот прозвучит.

— Детка…

Я тут же осекся, и внезапно мы оба шагнули к креслу.

Плач Тины сделался тише.

— О нет. — Теперь заплакала Рут. — Нет, Тина!

— Мамочка, — отозвалась Тина откуда-то издалека.

Меня пробил озноб.

— Тина, вернись! — услышал я собственный крик. Отец, окликающий непослушного ребенка, которого он даже не видит.

— Тина! — закричала Рут.

После чего наступила гробовая тишина, а Рут и я стояли на коленях, таращась в пустоту между креслом и полом. И прислушивались.

К дыханию нашего ребенка, мирно сопящего во сне.

— Билл, можешь приехать к нам прямо сейчас? — Голос мой, должно быть, звучал безумно.

— Что? — сонно отозвался Билл.

— Билл, это Крис. Тина пропала!

Сон у него как рукой сняло.

— Ее похитили?

— Нет. Она здесь, но… ее здесь нет.

В ответ — какой-то невнятный звук. Я глотнул воздуха.

— Билл, ради бога, приезжай к нам!

Пауза.

— Уже еду.

И по тому, как он это сказал, было ясно, что он и сам не знает, зачем едет.

Я положил трубку и подошел к Рут, которая сидела на кресле-кровати и ломала от волнения пальцы.

— Милая, накинь халат. Ты простудишься.

— Крис, я… — Слезы полились у нее по щекам. — Крис, где она?

— Милая.

Это все, что я мог сказать, в голосе безнадежность и бессилие. Я отправился в ванную и принес ей халат. По дороге в комнату я остановился и выкрутил до предела ручку настенного термостата.

— Вот, — сказал я, накидывая ей на плечи халат, — надень.

Она продевала руки в рукава, а взгляд молил меня сделать хоть что-то. Прекрасно понимая, что это невозможно, она умоляла вернуть ей ребенка.

Я снова встал на колени, просто чтобы что-нибудь сделать. Понимая, что это никак не поможет. Я долго стоял так, просто таращась в темноту под креслом. Полностью погруженный в тень.

— Крис, она с-спит на полу, — произнесла Рут, слова с трудом слетели с обескровленных губ. — А вдруг она простудится?

— Я…

Все, что я произнес. А что можно было сказать? «Нет, она не на полу»? «Откуда мне знать?»? Слышно было, как Тина тихонько посапывает на полу, но дотронуться до нее я не мог. Она исчезла, но не исчезла. У меня ум заходил за разум, пока я пытался осмыслить этот факт, как-то примириться с происходящим. Прямая дороге к психиатру.

— Милая, она… она не здесь, — сказал я. — То есть… она не на полу.

— Но…

— Знаю, знаю… — Я поднял руки и пожал плечами, как бы признавая поражение. — Не думаю, что она простудится, милая, — постарался произнести я как можно мягче и убедительнее.

Она начала отвечать что-то, но сразу замолкла. Сказать было нечего. Происходящее невозможно было описать словами.

Мы сидели в тишине комнаты, дожидаясь, когда приедет Билл. Я позвал его, потому что он смыслит в науке, у него за спиной Калифорнийский технологический, самая светлая голова во всей долине. Не знаю, с чего я решил, будто он сможет помочь, но я позвал его. Просто чтобы здесь был еще кто-то. Родители превращаются в совершенно бесполезных существ, когда боятся за своих детей.

Еще раз, до того как появился Билл, Рут опустилась на колени у кресла и принялась хлопать руками по полу.

— Тина, проснись! — Ее настиг новый приступ страха. — Проснись!

— Милая, и к чему хорошему это приведет?

Она посмотрела на меня пустыми глазами, но поняла. Ни к чему хорошему этот точно не приведет.