Владимир Рыбин - Сокол, № 1, 1991

Писательницы-фантасты отнюдь не ограничиваются неким «специфически женским» взглядом на мир, хотя среди них есть и открыто стоящие на феминистских позициях (Джоана Расс, например). Иногда и в рассказах Элис Шелдон женщины выступают гонимыми существами, как в «Купировании вспышки» (1978), где подогреваемый некими инопланетными существами культ «чистого мира без греха» приводит к истреблению женщин руками их бывших любящих мужей, объединившихся в организации по типу ку-клукс-клана. В этом рассказе инопланетяне насылают на мужчин безумие, высвобождающее инстинкт разрушения, чтобы побыстрее очистить от людей приглянувшуюся им Землю.

Равнодушие к внутреннему миру женщин, нивелировка их личности приводит к появлению нот пессимизма в творчестве некоторых писательниц. У той же Типтри-Шелдон есть рассказ «Неведомые женщины» (1974), где прекрасная половина рода человеческого сравнивается с непривлекательным, похожим на крысу, существом — опоссумом, способным существовать и в пустыне, и в центре Нью-Йорка, реализуя заложенные в него природой механизмы выживания. Поэтому героиня рассказа миссис Парсонс, неприметная в своей обыденности библиотекарша, без колебаний решает бежать с безучастной к ней Земли, когда случай сталкивает ее с инопланетянами-исследователями: ведь вдали от родной планеты она вправе рассчитывать на большее к себе уважение, хотя бы как к представительнице иной цивилизации.

Все же произведения о женщинах-изгоях общества отражают скорее вчерашний день женской проблемы. Сегодня женщины все решительнее выступают против своего бесправного положения в обществе. О том же красноречиво говорят данные ЮНЕСКО: «Хотя женщины составляют 50 % взрослого населения мира и одну треть официальной рабочей силы, но на их долю приходится две трети всего рабочего времени, а получают они лишь одну десятую часть мирового дохода и владеют менее чем 1 % имеющейся в мире собственности». Безвозвратно в прошлое научной фантастики ушло то время, когда ради изображения Человека, шагнувшего в космос, практически игнорировались взаимоотношения между мужчинами и женщинами. Интересно, что в статье Дэниэла Лэнга «Человек в космосе», написанной в 1959 году, за два года до полета Юрия Гагарина, обсуждались качества, которыми должен был, по мнению экспертов, обладать первый космонавт. Лэнг признает, что по многим качествам (устойчивость связей с реальным миром, лучшая переносимость одиночества, потенциальное долголетие и т. д.) на роль первого космонавта идеально могла бы подойти женщина. «Но, — цитирует Лэнг слова специалиста по космической медицине подполковника Джорджа Стейнкампа, — это было бы просто не по-американски. Мы подняли женщин на пьедестал, там они и должны оставаться… А пьедестал конечно же должен быть накрепко привинчен к Земле».

Теперь писатели-фантасты не только отправляют своих героинь в космос, где жизнь без них не может продолжаться, но делают руководителями экспедиций, наделяя тонкостью понимания происходящего, восприимчивостью к новому и мудростью. К женщине-капитану космического корабля в рассказе «Силуэт» (1975) Джина Вулфа еще по старинке обращаются, титулуя ее «сэр», чего уже нет, скажем, в романе Джона Варли «Титан» (1979), где повествуется об одиссее отважной Сирокко Джоунз в космических далях. А в рассказе «В зале королей Марса» (1977) тот же Варли нарисовал портрет главы экспедиции на Марс Мэри Лэнг — негритянки, что было бы абсолютно невозможным еще десять лет назад. В подавляющем большинстве героини сегодняшних научно-фантастических произведений англоязычных стран изображаются как смелые и талантливые личности, способные находить в нужный момент гибкие решения.

От взаимоуничтожения людей может спасти только подлинное взаимопонимание. Поэтому сегодняшние писательницы-фантасты неустанно разрабатывают традиционную для НФ тему контакта с внеземным интеллектом. Так, в рассказе австралийской писательницы Филиппы Мэдн «Они заставили нас исчезнуть, и теперь их нет» (1978) земляне, попавшие на планету Кона, руководствуются отчетом о пребывании там первой экспедиции людей. В нем аборигены Коны Всадники названы «неагрессивными». Проблемы насилия, агрессивности и опасности неведомого и составляют предмет размышлений писательницы, Недоразумение, вызванное действиями прибывшего этнографа, который решил проникнуть в психологию аборигенов с помощью «погружения» в их жизнь, приводит к трагической развязке — земляне уничтожают группу Всадников, когда им показалось, что этнографу грозит гибель. Но, убивая других, люди убивают и собственную человеческую сущность — в этом смысл названия рассказа.[7] Определение «неагрессивные» было понято участниками второй экспедиции лишь как синоним слова «безопасные», а безопасное можно особенно и не изучать. Но ведь куда полезнее было бы разобраться в основе «неагрессивного» мировосприятия Всадников, которое чуждо (в изображении Мэдн) землянам, воспитанным в традициях насилия. В Филиппе Мэдн можно без труда усмотреть ученицу Урсулы Ле Гуин, Обе они в качестве особого художественного средства, организующего структуру произведения, используют многозначность слов.

Урсула Ле Гуин впервые стала публиковаться в 1964 году и с тех пор много сделала для обогащения системы образности НФ. Составление мозаики из кусочков, грани между которыми сливаются воедино и исчезают в сотворенной на глазах у читателя второй действительности, — так можно описать процесс создания произведений Ле Гуин. Писательница рисует яркий и запоминающийся фантастический мир другой планеты и часто вводит в него одинокого героя-наблюдателя, который, постепенно приобщаясь к жизни инопланетян, проникаясь ощущением ее сбалансированности с природой, оказывается в состоянии понять их идеалы и образ мыслей. Так постигается путь гуманных решений. В этом отношении особенно интересен роман «Левая рука тьмы» (1969) — одна из вершин творчества Ле Гуин.

Посланец Объединенной Лиги Миров Дженли Ай и обитатель планеты Зима Гетен по имени Эстравен преодолевают безжизненные пространства огромного высокогорного праледника. Суть характера обоеполых жителей планеты — гетенийцев — составляет амбивалентность, но они отнюдь не двоедушны. Сознание непременного присутствия противоположности (свет — левая рука тьмы) обуславливает диалектичное восприятие ими мира. Тень отграничивает свет от тьмы и несет в себе качества обоих противоборствующих начал. Она дает ориентир в пространстве, потому что имеет направление. Последний, казалось бы, чисто физический фактор используется в романе как своеобразное средство психологической характеристики, когда Ле Гуин описывает угнетающее воздействие на психику героев бело-серой мерцающей мглы Безтенья, в которой они как бы повисают во время путешествия по праледнику. Излюбленный писательницей образ тени олицетворяет собой и многозначность слова («оттенки значений»), поэтому Ле Гуин строит на этом своеобразный кодекс чести гетенийцев — «шифтгретор», который не позволяет им задавать прямые вопросы и однозначно отвечать на такие же прямые вопросы. Воспринимаемый вначале как каприз, «шифтгретор» постепенно начинает осознаваться как вполне справедливый этический кодекс, потому что он соответствует реальной сложности и взаимосвязи вещей и явлений. Попытки получить абсолютную истину готовой — неплодотворны, необходимо искать путь по неуловимой грани меж противоборствующих и одновременно взаимодействующих сторон действительности. По существу, Ле Гуин высказывает ту же мудрую мысль о «пути по лезвию бритвы», которую развивал в своих последних романах И. А. Ефремов.