Владимир Мясоедов - И имя мне – Легион

— Есть способы, — коротко ответила девушка. — Просто мы с вами используем несколько разные принципы творения волшебства. К примеру, то, что я посол легиона, не просто красивые слова: пока не вернусь в лагерь, все, что вижу я, видит и мое командование, все, что я слышу, слышит и оно, ну и так далее…

— Как, совсем все? — поразился герцог. — Но это же… ну…

— Да, — проворковала эльфийка и, судя по изменившейся интонации голоса, мило улыбнулась. — Если бы я допустила хоть самую маленькую ошибку, то вы бы это уже заметили. Наверняка через мои глаза на вас сейчас смотрит все руководство легиона, которое не знает снисхождения к провинившимся. Увы, но в работе посла есть свои трудности, обо всех «личных» отношениях придется забыть… на время. Впрочем, если вас это не смущает…

Рожа будущего правителя выглядела так, будто он съел лимон, который прежде долго разжевывал. Кажется, его планам на интим с прелестной девушкой пришел конец. Какие уж там близкие контакты, если через партнершу за тобой будет во все глаза наблюдать орден магов! То, что она дала ему надежду на продолжение знакомства в будущем, почти венценосную особу явно не устраивало.

— Вы правы, увы, долг прежде всего, — кисло отмахнулся он. — Я подожду ответа вашего командования.

— Фух, достал, козел похотливый, — вылезла из воронки телепорта Зоя. — Еле сдержалась, чтобы на три буквы его не послать. Ну что, принимаем его условия?

— А у нас выбор есть? — вздохнул я. — Принимаем. Вы там с ним как-нибудь поласковей… до определенного уровня. Если хочешь, экран можем отрубить.

— Облезет, — фыркнула девушка. — А тебе за такие слова морду бы набить.

И гордо удалилась.

Дальнейшие переговоры протекали вяло и особого интереса не вызвали. В основном обсуждался земельный надел, и здесь, как мне кажется, легион безбожно надули, да камни, за количество и чистоту которых Антон, ради такого дела пролезший в тело эльфийки, боролся до конца. Из-за его неуступчивости будущий герцог навязал легиону в качестве надзирателя старшего помощника толстяка, оказавшегося не рядовым дознавателем, а одним из наиболее влиятельных аристократов. Ну-ну, посмотрим, какие отчеты отправит нанимателю его душа после знакомства с клеткой. Конечно, до сих пор мы занимали в основном тела плебса или, на худой конец, магов, но, думаю, скоро у нас появится первый одержимый дворянин. Наконец, после официального заключения договора, представляющего из себя патетическую речь перед несколькими наиболее влиятельными в крепости аристократами, девушку отпустили, и она отправилась в любезно предоставленные ей покои в сопровождении неусыпного караула из десятка стражников. До рассвета оставалось не так уж много времени, и отправляться в обратный путь дирижаблю было слишком рискованно. Они петляли по извилистым коридорам, но вдруг с негромким лязгом с потолка упала кованая решетка, отделившая посла легиона от караульных. Оставшиеся за преградой солдаты попытались мгновенно выхваченным оружием прорубить преграду, но у них ничего не получилось. Толстые железные прутья стояли так часто, что между ними с трудом удалось просунуть бы даже палец, без тарана это препятствие было не устранить.

— О свет моих очей! Бежим!

В выкатившемся из щели, возникшей в казавшейся до этого монолитной стене, колобке, перемазанном пылью и паутиной, я после некоторого замешательства признал гнома. Фалин, а это был именно воздыхатель по эльфийскому телу, не подозревающий о его разносторонней начинке, схватил девушку за руку и попытался утянуть в подземный ход. Угу. Щаз. Разбежался. Чтобы сдвинуть одержимую с места, одного отчаянно пыхтящего бородача было явно маловато.

— Куда бежим и зачем? — несколько обескураженно спросила девушка.

— На покоритель воздуха! — Гном оставил попытки сдвинуть монументально вставшую даму сердца в нужном направлении и, отойдя почти к самой решетке, сквозь прутья которой какой-то умник просунул кинжал, видимо, надеясь, что подгорный житель совершит самоубийство, бросившись на него грудью, попробовал разогнаться и протолкнуть объект своих воздыханий внутрь тайного хода. — Да идем же!

— Слушай, кончай метаться и объясни толком, что случилось, — попросила девушка, хлестко дав гному по рукам, потянувшимся к тому месту, где спина плавно переходит в ноги. — Сдвинуть с места без моего желания ты меня все равно не сможешь.

Подгорный житель на миг задумался, после чего быстро произнес какую-то скороговорку и вернулся к плану А. Стал тянуть девушку в проход.

— Еще раз и медленнее, — повторила эльфийка, делая поощрительный шаг вперед.

Медленнее у Фалина получалось плохо. Его сбивчивая речь норовила преодолеть звуковой барьер, став несочетаемым набором слов и междометий. Но мало-помалу, раза с пятого, все прояснилось.

Будущий герцог, как только ему передали весть о том, что его хочет видеть посол приятной женской наружности, приказал приготовить для гостьи помещение. Даже два. Одно в подвалах, представляющее из себя камеру, куда вел подземный ход из его личных апартаментов, а другое — точно под своими собственными покоями. Хода туда не было. Был самый обычный люк. Как про это прознал Фалин — тайна сие великая есть. Видимо, в прошлой жизни этот бородач мог преподавать шпионское искусство агенту 007, и что-то с тех пор в нем осталось. Куда именно вели объект его воздыханий, гному было абсолютно по барабану: и там, и там его возлюбленную, а подгорный житель успел-таки влюбиться в эльфийку по уши, ждало бесчестье. Неведомым путем обнаружив планы обороны замка, он задействовал одну из имеющихся на пути следования отряда ловушек и теперь отчаянно пытался заставить девушку последовать за ним на дирижабль, который считался территорией подгорных жителей и откуда вытащить ее было бы делом проблематичным.

Эльфийка постояла, немного подумала, видимо, души, управлявшие телом, выясняли между собой, что дальше делать, а затем из воронки портала вылезла Вера.

— Вырубай свою шарманку, — велела она Антону.

— Это еще почему? — попытался возразить он, но был остановлен несущейся с экрана фразой.

— Ну что ж… раз такое дело, придется кому-то сторожить мой сон. Фалин, убирай решетку, солдаты проводят нас в отведенную мне комнату.

Слово «нас» было выделено таким тоном, что, будь на месте бородача герцог, все условия легиона оказались бы приняты на месте.

— Ну… я… э… — Гном побурел так, словно умудрился в одну секунду получить солнечный ожог на всю физиономию. — А ты уверена?

Робкий голосок больше подходил не отважному воздухоплавателю, а мальчишке, идущему на первое свидание. Гм… а сколько Фалину лет?