Сергей Гомонов - Сокрытые-в-тенях

— А как насчет «самой светлой идеи»? — крикнул кто-то с задних рядов.

Архангельская, разумеется, заметила спросившего и, снова усмехнувшись, опять приспустила очки:

— Это вы о коммунизме?

Все снова засмеялись, но студент ответил, что нет.

— Ну а что ж, эгрегор коммунизма изначально тоже подпитывался благими мыслями и настроениями. Но переборщили с кровушкой его адепты… Просто пирамиду ацтеков на костях построить можно, насколько переборщили. А то, о чем вы говорите… Видите ли, вы ставите меня в неудобное положение: если вы человек верующий, то мои слова могут стать для вас оскорблением и вы все равно не поймете их. А если вы атеист, то также не поверите в эту теорию.

— Расскажите, Елена Михайловна! — подала голос какая-то студентка, и профессор мысленно отметила ее для себя.

Зал загудел, прося продолжения.

— Ничто не ново под этой луной. Миром правят архетипы. Просто со временем их несколько видоизменяют и заставляют служить другим целям. Скажем, образ змеи в Древнем Египте и Индии, где это животное почиталось и было олицетворением мудрости и других положительных качеств. Затем в ходе истории получилось так, что обществу понадобилось абсолютизировать эгрегоров. Исходя из научных наблюдений, миром правит материя и антиматерия. В вечной взаимной аннигиляции происходит движение всего сущего. Мудрецы прошлого это знали. Но так как слово изреченное есть ложь, они упростили формулировки откровений, чтобы они стали доступны большему числу современников. Помните древнеиндийскую легенду про пахтанье океана с помощью змея Шеши, иначе называемого Уроборосом? Этот символ встречается и в Ветхом Завете — Змей висит на ветвях Древа познания добра и зла и связан с бессмертием. Но бессмертие обещано в одном случае: коли во многом знании многие печали, то чем меньше знаешь… — Архангельская сделала паузу.

— …тем крепче спишь! — засмеялось несколько парней.

— Верно. Ведь не всякому дано великодушие и мыслительный ресурс, чтобы впустить в себя знание, через которое будет обретена мудрость, через мудрость — способность возлюбить и, с совестью исполнив свой долг, взойти на следующую ступень развития. Мелочные эгрегоры, выдуманные нездоровым разумом человека опустившегося, подчас мешают сделать это и…

Адская трель звонка заглушила ее фразу.

— Что успели, господа, то успели. До свидания.

И, забыв о студентах, Елена Михайловна посмотрела сообщение на своем телефоне. «Мам, перезвони, когда сможешь. Очень важно!»

Архангельская немедленно набрала номер сына.

— Привет тебе, Костя! Что случилось?

— Мама, привет! — послышался его бодрый голос из динамика. — Я перезвоню, не трать деньги!

— Перестань. Рассказывай, что у тебя такое важное?

Профессор слушала, не перебивая и скользя взглядом по опустевшим рядам «амфитеатра». Кто-то оставил под столом смятый в комок лист бумаги, и тот лениво перекатывался по полу, тревожимый сквозняком. Открытая настежь дверь впускала в аудиторию гул коридора. Архангельская отмечала это на втором плане сознания, на третьем крутился небольшой скверик у кинотеатра, в котором двадцать лет назад они с мужем смотрели того самого «Орфея» с Жаном Маре и Марией Казарес в главных ролях. Но она внимала каждому слову сына.

— Я позвоню, — пообещала она. — Постараюсь выяснить. Подумаю, под каким предлогом это могло бы заинтересовать наше ведомство…

— Просто скажи, что недавно она обратилась в вашу клинику, а позже бесследно исчезла.

Архангельская неторопливо собрала в сумку книги, свои записи и ручку, убрала очки в футляр, попутно продумывая свою речь для коллег из города В***.

В дверях на нее налетела та самая худенькая голубоглазая студенточка.

— А, Эдит Пиаф! — улыбнулась профессор.

— Извините, Елена Михайловна. А почему Эдит Пиаф?

— Воробышек Парижа. Я приметила вас на лекции. Почему-то так и подумала, что вы непременно вернетесь. Что ж, задавайте свои вопросы: я появлюсь теперь здесь очень нескоро. Дерзайте!

— Вы всерьез верите в существование эгрегоров?

— Смотря что вы подразумеваете под термином «существование». Давайте все-таки говорить по пути.

— Я подразумеваю их воплощение. Не просто дым, идею, фантазию, а именно персонификацию того или иного мыслительного…

— Ох, говорите проще, коллега! Не надо всех этих замысловатостей! Вы хотите знать, считаю ли я возможным, чтобы мысль обрела физическую форму? В конце концов — а почему бы и нет? Ведь как говорится в Священной Книге? «В начале было Слово». По крайней мере, если не физическую, то любую иную форму. Допустим, электрополя. Меня ничуть не удивляют чудесные знамения во время молебнов в церквях, я также уверена в положительных свойствах благословенной воды. Даже ученые с помощью микроскопов уже доказали, как меняется форма кристалла воды в разных условиях. Я не верю во все подряд, но и не отрицаю частные проявления «аномалий»: куда же денешься от фактов?

Девушка засветилась. Нет, в самом деле засветилась: бледное лицо порозовело, в глаза живо запрыгали искорки.

— Спасибо вам! — с чувством сказала она, влюблено глядя на Архангельскую. — Нас так старательно отучают от всей этой «бесовщинки», что вы на фоне остальных преподов…вателей смотритесь как еретичка. Спасибо!

— Постойте, коллега! — вытянув руку за нею, окликнула Елена Михайловна. — Как вас величать, будущий душевед?

— Я Вика. Виктория Зимина.

— Желаю вам удачной карьеры, Вика! И одно вам напутствие, если позволите: интересуйтесь!

Раскланявшись, профессор отступила в преподавательскую и села за компьютер.

Спустя четверть часа она говорила по междугородке с городом В***, представившись главврачом областной психиатрической клиники Астрахани. Ответили ей скоро и даже охотно.

— Не могу вас порадовать, Елена Михайловна, — сообщил доктор Мищуков. — Паспорт, с которым пациентка, ныне обретающаяся в вашей лечебнице, попала к нам, был чужим. Так сказать — присвоенным. Зулаева Айшет Султановна — совершенно другой человек.

— Значит, наша больная — двойник вашей Зулаевой?

— В том-то и дело, что не двойник!

— Как так?

— Они похожи только неславянской внешностью. Но весь персонал, да и, что тут скрывать, ваш покорный слуга, в день поступления лже-Зулаевой был уверен был уверен, что на фотографии заснята именно она.

— Цыганка она, что ли?

Голос Мищукова выдал улыбку:

— Так вы у нее сами добейтесь, профессор, кто она. Нам она представлялась и Айшет, и Диной Сольвейго, убившей собственного мужа. Здесь ее называли Кассандрушкой — за то, что она якобы могла предвидеть близкое будущее…