Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант

— Ты всё врёшь! — нервно крикнула Дольсон. — Он простой парень, хамоватый, но добрый…

— Безусловно, — вновь улыбнулся люциферит, указав на люпастора. — Поэтому он теперь за место пса, правда, трусливого, но с хорошим нюхом.

— Ты ответишь за это! — не переставала сыпать угрозами расстроенная девица.

— Мы все в ответе за свои грехи, — философски подметил Ламбрант и приблизился к Лере, которая, как ни странно, хранила молчание, лишь испуганно метая взгляд на присутствующих. — Если она тоже твоя подруга, то грехи гордыни и похоти в ней слились воедино. Сама называет себя православной, сама практикует добрачный секс, причём сразу с несколькими парнями. Один из них умер, а она, вместо скорби, мило проводит время со своими не менее похотливыми подружками. Видишь, сейчас она и выглядит, как её грехи…

— А ты что, господь Бог, чтобы судить людей?

— Ну, мелкие случаи находятся в компетенции бесов, а я всё же повыше рангом, если ты успела заметить.

— Сейчас-сейчас, — приговаривала Женя, пробуя дуть во флейту вновь и вновь, — быстро спустим тебя на землю…

Павлов посмотрел под копыта, убедившись, что и так стоит на земле, и подмигнул напуганной матери. Та была слишком напряжена, ведь ей связали руки и заткнули рот кляпом. Что уж говорить, если хулиганы не испугались похитить даже следователя городской прокуратуры!

— Ну а уж Гаврюша профессиональный грешник, — продолжил Ламбрант, указав одним из шипов на Нетленкина, который переминался с ноги на ногу и при зелёном свете фонарей выглядел специфично. — Мы с ним не раз обсуждали, что и как он успел натворить в этой прекрасной жизни. А если ты в качестве друга считаешь одноглазого Падерина, о, там тоже не обошлось без грехов!

— Хватит! — раздался голос Аделарда из-за спины Доминам Комеденти, и в проёме возник сам бес. — Ты слишком много болтаешь.

— Надо же, калека собственной персоной, — обрадовался люциферит и повторил реверанс, как недавно перед Дольсон. — Очень вовремя. Мы здесь как раз обсуждали дружбу и грехи. Не хватало только основного грешника-друга. Проходи, весьма милая получится беседа.

— В чём проблема? — понизив голос, поинтересовался Борисов у Жени. — Долго ты ещё будешь возиться? Почему он жив до сих пор?

— Да я не знаю, — прошипела девушка, ковыряясь во флейте. — Что-то не выходит…

— Силёнок маловато, — сказал Ламбрант, и художница, не выдержав, направила мощи Святого Реазарха на него.

Скелеты ворвались в склеп, весьма внушительно рыча. Самый первый, высокий и широкий, рассыпался в одно мгновенье, едва край Павловского плаща задел его. Такую же судьбу повторили второй и третий скелеты, попытавшись напасть на люциферита. А вот четвёртый долго и истошно ревел, махал костлявыми конечностями, клацал окровавленными зубами, но подходить всё же побоялся.

— И это вся ваша армия? — глумливо спросил Ламбрант у Аделарда, который пробовал единственным глазом рассмотреть поломку в мощах Святого Реазарха. — Может, ты сам там подудишь, у тебя всё же щеки пухлее.

Женя злилась с каждой новой минутой. Дула во флейту, трясла, махала ею, даже пару раз стукнула по каменной плите. Но добиться нужного эффекта не получалось.

— Ну же, я верю в тебя! — настаивал люциферит, отбрасывая от себя копытом шевелящиеся кости. — Устрой всем нам взбучку! Давай же! Посильнее сожми губки, поднатужься!..

Дольсон вдувала воздух в узкую костяную трубку, затыкала пальцами трещину, поднимала голову вместе с нею и в очередной попытке добилась успеха. Звуковая волна разлилась по помещению, вот только как-то неровно, пролетела поверху и растворилась в щелях кенотафа.

— Ого! Да ты так скоро сыграешь нам Генделя или самого Вивальди! — сыронизировал Павлов, воздев руки.

Однако следом земля под ним задрожала, а сверху посыпалась пыль. Треск раздался со всех сторон, и казалось, будто ударная волна валит все сооружения на кладбище. Поначалу Доминам Комеденти злорадно сверлила люциферита взглядом. Правда, и он отнюдь не испугался, даже ничуть не удивился происходящему. Наоборот, словно ожидал именно такого исхода.

Грохот продолжался примерно минуту и стал постепенно затихать. Однако к нему добавились другие странные звуки: шорохи, бульканья, хрип и даже крики. От этого Женя изменилась в лице с торжествующей гримасы на откровенное недоумение. Так же и Аделард испуганно озирался на тёмное пространство перед кенотафами и вслушивался в окружающие звуки.

— Это что? — спросил он дрожащим голосом. — Зомби???

— Вы же, две бестолочи, так усердно продували эту косточку, — едко подметил Ламбрант. — Так что теперь наслаждайтесь царством мёртвых!

Рёв и стуки разлились по всему городскому кладбищу, и перед кенотафами появился полуистлевший труп в рваном платье. За ним шаркали ногами сразу два покойника с крайне отвратительными мордами. А дальше нарисовались скелеты. Женя вскочила на плиту перед освещённым склепом и взмахнула флейтой. Она искренне надеялась, что сейчас сумеет обуздать оживших мертвецов. Но те никак не отреагировали на её жесты руками, лишь жадно оскалились.

Аделард едва не угодил в костлявые лапы двух покойников и хотел вернуться в склеп к своим пленникам, но Ламбрант вытолкнул его наружу. Каменная плита резко поднялась из порога, перекрыв вход в кенотаф с вонючим источником. Павлов победно захохотал изнутри, а вот на Борисова набросились разлагающиеся трупы. Одного он отбросил, другого же припечатал к каменной стене склепа, отчего у того отвалилась голова. Растолкав мертвецов, скопившихся вокруг Жени, бес понял, что справиться с ними довольно просто. Те едва держались на ногах, у них отваливались части тела и куски полуистлевшей плоти. Достаточно было сбить покойника с ног, как тот уже не представлял особой угрозы.

— Надо уносить отсюда ноги! — констатировал Аделард, взобравшись к Дольсон на плиту.

— Но их так много, — растерянно промолвила художница, всё ещё пытаясь совладать с непредсказуемой флейтой.

— Да они еле двигаются, — подметил бес, увидев, как по аллее марширует колонна оживших трупов. — Пойдём, люциферит всё равно забаррикадировался в склепе.

Дождавшись, пока очередная группа скелетов и стонущих мертвецов приблизится к плите, Аделард распинал их копытами, спрыгнул на влажную почву и побежал между медлительными покойниками. Женя, размахивая флейтой, ринулась за ним. Они выбрались на дорожку, на которой уже собрались десятки трупов, клацающих зубами. Расталкивая почти каждого, Борисов направился в сторону центральной аллеи, но быстро понял, что на открытом пространстве сделать это будет сложно. Поэтому, схватив Дольсон за рукав хламиды, он пролез между металлическими оградами могил и двинулся в обход. Копыта то и дело натыкались на доски и арматуру, спрятанные под опавшей листвой. Но здесь мертвецов было поменьше. Некоторые из них и вовсе оказывались в ловушке собственного захоронения, не сумев выбраться из-под тяжёлой плиты или витиеватого заборчика.