Dok - Ночная смена (версия от 21.08.09)

- Тык, понеслись от гортани…Черт, нихрена по прямой никак не идет, загогулины как бык поссал…Грудина…Брюхо…Совсем в сторону уехал. Не видно нишиша, сейчас себе по пальцам заеду. Ирка! Ирка! Иди сюда!

Вывалив внутренности из брюха лося, Виктор еще больше офигел. Много оказалось этих внутренностей. Гора просто. В принципе они должны были вывалиться. Но почему-то не вываливались. Пришлось их вытягивать самому. Перевозился в кровище, если сначала пытался как-то остаться чистым, то тут плюнул и стал корячиться не обращая внимания на грязь и кровь.

Ирка зажгла все фонари, развесив два из них на деревья, один повесив на лоб Виктора, подогнала УАЗ и направила свет фар на поляну. Потом запалила еще и костер и стала подсвечивать напарнику. Некоторое время он пытался работать в одиночку, но потом после особо злобных матюков, когда Виктор зацепился ногой за вываленные и растянувшиеся внутренности и шлепнулся, Ирка сообразила - ускакала в бункер и довольно скоро появилась уже переодевшись попроще.

Оказалось, однако, что выдрать кишки было самым легким, хотя и грязным делом.

Оттащив их в сторону, Виктор прочел дальше:

- Сначала отрезают все ноги, затем - грудину по линии хрящевых соединений с ребрами. По средней линии живота вспарывают брюшину. По мере выпячивания желудка оставшуюся часть туши наклоняют на бок и желудок вываливается из разреза наружу. Далее на шее подрезают пищевод вместе с трахеей и через отверстие между ребрами втаскивают внутрь грудной клетки. Оттягивая внутренние органы за трахею и пищевод и подрезая связки и диафрагму ножом, все внутренности извлекают из туши и относят в сторону. Отделяют легкие, сердце, печень, почки и селезенку. Оставшуюся часть туши расчленяют пополам, между 12-м и 13-м ребром. Голову можно отделять и в начале и в конце операции.

- Так, ноги я сейчас резать не буду. Потом затрахаемся его с бока на бок ватлать без рычага-то. Желудок нихрена не вывалился. Теперь выдергивать легкие с пищеводом. Бля лучший камуфляж угаживаю вусмерть, зараза… Не лезут легкие, будь оно все проклято, херов им всем тачку! Черт, наверное сначала все же надо было шкуру снимать.

Витя начал снимать шкуру и вначале все шло отлично, а потом как кто стал под локти толкать. С верхней половины в основном слезло легко, разве что рядом с жопной дыркой застряло как-то. Разозлившись Виктор накромсал там ножом как попало, и в конце концов шкура подалась и дотянув ее до хребтины, Витя с Иркой стали переваливать лося на другой бок, и вот тут что-то не заладилось, хоть тресни. То есть удавалось почти перевернуть тушу, но переворачиваться она никак не хотела и тут же возвращалась в первоначальное положение. Виктор вырубил ваги, но они тоже не помогли. Туша мягко, как налитый водой тяжеленный мешок докатывалась до определенного положения - и хоть тресни.

Как ни старались - не вышло перевернуть зверя. Критически оглядев себя, Виктор приказал Ирке настелить полиэтилен на сиденье, а сам сполоснул в ледяной воде ручья руки. Подогнал поближе УАЗ и, зацепив за заднюю ногу тушу лебедкой, вытянул ее метров на пять в сторону. Стало ясно, что такое мешало - лось завалился в незаметную ямку с жидким кустиком. Повозившись еще минут двадцать, перевернул чертова зверя, не один раз подумав, что лучше б он просто полюбовался на эту животину, чем стрелял…

Ирка перевесила фонари, стало немного светлее и они в четыре руки продолжили драть шкуру. То ли уже устали, то ли по другой причине, но вторая половина шкуры слезала куда тяжелее.

Когда Виктор и Ирина окончательно вымотались и присели перевести дух, здоровенная шкура лежала на поляне и под холодным электрическим светом бликовала не менее здоровенная туша.

- Ну вот, можно вздремнуть чуток - прохрипел Виктор. - Теперь не завоняет.

- А что мы с ней будем делать?

- Запасем мяса - бодрым голосом ответил Витя. То есть он надеялся, что голос получился бодрым.

- Каким способом? - спросила Ирка самым невинным голосом, задав тот же вопрос, который Виктор уже задал себе за ночь раз двадцать… Задать-то задал, но вот ни разу не ответил.

- Ты ж хозяйка и голова на кухне. Тебе и карты в руки.

- Тут килограмм двести мяса. Еще всякие деликатесы - печень, губы, мозг…

Зовем сотню гостей и устраиваем праздник зажаренного быка. Надо бы еще бочку пива.

- Глумишься?

- А что остается? Лучше было бы сделать тушенку. Но у нас банок просто нет. Да и варить столько… У меня самая большая кастрюля - 14 литров. Это получилось бы 15 раз - самое меньшее делать заправку. А тушить надо несколько часов. Это ж бык, не теленок, он жесткий. Сала нет. Сверху не зальешь. И хранить негде. Коптить - совсем запарно. Опять же негде хранить и не надолго получится. За неделю не управиться - сделать коптильню и все это обработать…

- Тогда съедим, сколько сможем, сделаем солонину, остальное оттащу подальше.

- Мясорубки жалко нету…

- Ты чего? Какая еще нахер мясорубка??? (Виктора перекосило от этой мысли: герой - одиночка - и мясорубка. Тарзан с мясорубкой. Дуры бабы! Такое захерачить! Хотя котлет бы - да, чего манерничать перед самим собой - поел бы с удовольствием.)

- Не злись - так его тушить придется долго и все равно жевать может быть тяжело. Жаль, не подумала. Сделала бы котлеты, у меня и сухари есть… А солонина…Я ее ни разу не готовила.

- У меня есть рецептура.

- И куда складывать будем? Во всех бочках бензин.

- Есть большие полиэтиленовые мешки.

- Ну разве что в мешки… Но солонина как-то знаешь… С большой нужды. Как у пиратов…

- А что ты предлагаешь? Я сейчас увезу его к хренам - и нет проблемы!

- Не злись, милый! Выстрел был хорош, зверь хорош - давай лучше поспим - утро будет - что-нибудь придумаем.

Ворча для приличия, Виктор стянул с себя заскорузлую куртку и портки и полез мыться. В схроне к счастью было тепло и они уснули оба как провалились.

Утром, ежась от явного холода, но, помня, что надо закаляться, Виктор выполнил маневр к искусно замаскированному туалету - пудрклозету - вырытой яме под импровизированным унитазом из соснового корня, привычно взялся за свой кран для слива, удивился, потом присмотрелся и выпустил руладу отборной матерщины - на стволике, съежившемся от холода, торчала красная горошина. На мошонке - еще одна и такая же упряталась в шерсти лобка.

Долбучие клещи! От лося наверно набежали, падлы, когда с Иркой праздновали.

Наскоро и безо всякого удовольствия справив дела, Виктор помчался в схрон, поднял дурную со сна Ирку и стал вертеться, осматривая себя со всех сторон. Нашел еще двух клещей - правда, те надулись поменьше, но зато заползли дальше к заднице. Ирка наконец врубилась, в чем дело и приняла посильное участие в досмотре с фонарем интересных мест Виктора, потом подставившись ему под осмотр. У нее нашлось четыре клеща…