Стивен Кинг - Безнадега

Бледное лицо злобно перекосилось.

— Он посмел снять ее с крюка! — пожаловалось существо мертвому койоту. — Паршивый мальчишка посмел снять ее с крюка! Глупый, несносный мальчишка!

Да. Нерадивый мальчишка. Грубый мальчишка. Глупый мальчишка. В определенном смысле последнее — самое лучшее, не так ли? Самое правдивое. Глупый мальчишка пытался хоть в этом что-то изменить, будто это что-нибудь меняло, будто смерть — грязное пятно, которое можно соскоблить со стены жизни крепкой рукой. Словно прочитанную и закрытую книгу можно открыть и перечитать вновь, изменив концовку.

Однако злость существа смешивалась со страхом, ибо этот мальчишка не сдавался, а потому не сдавались и остальные. Им не следовало убегать, даже если широко раскрылись двери их камер. Однако они убежали. Из-за мальчишки, этого мерзкого, раздувшегося от гордости набожного мальчишки, которому хватило наглости снять свою гребаную сестру с крюка и устроить ей похороны…

Теплая волна окатила кисти рук существа. Оно посмотрело вниз и увидело, что руки Эллен Карвер по запястья погрузились в тело койота.

Существо собиралось повесить койота на один из крюков, потому что точно так же поступало и с остальными, но теперь у него возникла другая идея. Существо подошло к зеленому «гробу» на полу, опустилось на колени, сдернуло портьеру и, ухмыляясь, посмотрело на мертвую девочку, которую выносило нынешнее тело демона.

Существо вытащило руки Эллен Карвер (теперь они были как бы в кровавых перчатках) из тела койота и положило животное на Кирстен. Оно раскрыло пасть койота и повернуло его голову так, чтобы шейка девочки оказалась между челюстей. Получилось что-то мерзкое и фантастическое, иллюстрация к «черной» сказке.

— Тэк, — произнесло существо и улыбнулось. Нижняя губа Эллен Карвер при этом треснула, и кровь побежала по подбородку. Этот отвратительный мальчишка, наверное, никогда не узнает, что вышло из его начинания, но так приятно представить себе его реакцию! Жаль, что он не сможет увидеть, к чему привели его потуги, как легко свести на нет все то, что пытается сотворить человек.

Существо накрыло парочку портьерой, оставив лишь головы. Теперь койот и ребенок казались любовниками. Какая досада, что здесь нет мальчишки. Отца тоже, но главное — мальчишки. Потому что именно ему следует преподать наглядный урок. Да и главная опасность исходила от него. Позади послышалось шебуршание, слишком тихое, чтобы услышать… но существо его услышало. Оно повернулось на коленях Эллен Карвер и увидело возвращающихся пауков-отшельников. Пауки промаршировали через дверь приемной, повернули налево и поползли на стену, отведенную для объявлений о различных событиях деловой и общественной жизни города. Над одним из таких объявлений, где сообщалось о собрании, на котором руководство Безнадегской горнорудной компании намеревалось доложить о ходе работ по возобновлению добычи меди на так называемой Китайской шахте, пауки вновь образовали круг.

Высокая женщина в комбинезоне, перепоясанном широким ремнем, встала и направилась к стене. Круг вибрировал, то ли от страха, то ли в экстазе, а может, по обеим причинам. Женщина сложила окровавленные руки перед собой, потом протянула их к стене ладонями вниз.

— Ал лах?

Круг распался. Пауки рассыпались, чтобы с дисциплинированностью вымуштрованных солдат сложиться в новую фигуру. На стене появилась буква К, за которой последовали И, потом Н, О, затем Т…

Существо остановило их, когда они складывали букву Е.

— Ен тоу, — изрекло оно. — Рас.

Пауки из недостроенной Т перестроились в вибрирующий круг.

— Тен ах? — спросило существо-демон мгновение спустя, и пауки образовали новую фигуру, похожую на восьмерку. Существо в обличье Эллен Карвер несколько секунд смотрело на эту восьмерку, постукивая пальцами Эллен Карвер по ключицам Эллен Карвер, потом махнуло рукой. Фигура распалась. Пауки устремились на пол.

Существо уставилось в пол, не глядя на пауков, которые бежали между ног Эллен Карвер. Главное в том, что пауки явятся по первому зову, а остальное значения не имело.

Существо некоторое время постояло в дверях, глядя в ночь. Отсюда не был виден старый кинотеатр, но существо знало, где находится «Американский Запад», примерно в одной восьмой мили к северу от здания муниципалитета, чуть ли не сразу за единственным городским перекрестком. Благодаря паукам демону теперь было известно, где находятся беглецы. Где находится этот мерзкий набожный мальчишка.

Джонни Маринвилл вновь рассказал свою историю, на этот раз всю. Впервые за много лет он старался не забывать, что краткость — сестра таланта. Многие критики Америки отметили бы сей подвиг аплодисментами, если б поверили.

Джонни рассказал о том, как остановился, чтобы справить малую нужду, о том, как Энтрегьян подложил мешок с марихуаной в его седельную сумку, пока сам он опорожнял мочевой пузырь. Рассказал о койотах, с которыми вроде бы говорил Энтрегьян и которые выстроились вдоль шоссе, словно почетный караул. О том, как здоровяк коп избил его. Подробно описал убийство Билли Рэнкорта и нападение стервятника, несомненно, по команде Колли Энтрегьяна.

На лице Одри Уайлер читалось откровенное неверие, а вот Стив и худющая девчонка, которую он где-то подобрал, похоже, ничуть не удивились, даже понимающе переглянулись. По ходу рассказа Джонни ни на кого не смотрел, предпочитая разглядывать свои руки, лежащие на коленях, и концентрируясь на том, что ему необходимо донести до слушателей.

— Этот парень хотел, чтобы я пососал его член. Думаю, он рассчитывал услышать от меня вопли: «Только не это!» — и униженные мольбы смилостивиться надо мной, но я нашел эту идею не столь шокирующей, как предполагал Энтрегьян. Собственно, отсосать — стандартное сексуальное требование в ситуациях, где власть определяется законами, отличными от тех, по которым живет цивилизованное общество. На поверхности насилие выражается в доминировании агрессивности. Изнутри оно предопределяется злостью, вызванной страхом.

— Благодарю вас, доктор Рут, — бросила Одри. — В следующий раз мы обсудим ночные страхи.

Джонни посмотрел на нее без всякой злобы.

— Я написал роман на тему гомосексуального изнасилования. «Тибарон». Критики оценили его не слишком высоко, но я беседовал со многими людьми, так что этот предмет знаю достаточно глубоко. Суть в том, что Энтрегьян разозлил меня, а не испугал. К тому времени я решил, что терять мне особенно нечего. Я сказал, что готов пососать его член, но, как только он окажется у меня во рту, я откушу его. Тогда… тогда… — Джонни глубоко задумался, пытаясь вспомнить все до мельчайших подробностей. — Тогда я бросил в лицо Энтрегьяну одно из его собственных бессмысленных слов. Во всяком случае, бессмысленных для меня, слов из какого-то искусственного языка.