Виктор Точинов - Логово

— Есть кто? — громко окликнул Федор, держа под прицелом дверь.

Молчание.

Матвей сбоку, обходя сектор обстрела, придвинулся к невысокому крылечку-приступочке.

— Нету тут никого, Федя! — И он еще раз удивление оглянулся на собак.

Крылечко было усыпано облетевшими, желтыми лиственничными иголками — и эту «контрольно-следовую полосу» никто не нарушал по крайней мере несколько дней… Изнутри тянуло тяжелым смрадом.

— Да-а-а-а… — сказал Матвей. Других слов у него не нашлось. Федор не сказал ничего. Молча поскреб затылок, опустив к полу не потребовавшийся дробовик.

Лежавшая на полу фигура была обнажена — одежда валялась кучей рядом. Над мертвецом поработали птицы и мелкие зверьки, однако зубы и клювы изуродовали тело не окончательно. Потому что любители мертвечинки валялись тут же — несколько сорок, сойка, две вороны. Какой-то мелкий хищник из куньих, какой — не понять, лежит давно, трупик раздут, шерстка слиплась от чего-то гнилостного, даже на вид отвратного… Тут же колонок — этот погиб недавно, почти закончив линьку — ярко-рыжий густой зимний мех не везде еще сменил летний…

— Да что же здесь такое, что все дохнут-то… — пробормотал Матвей. — Отрава какая? Радиация? Выбрали участок, называется…

Федор не ответил. Нагнулся к полу, поднял клок длинной шерсти, обильно усыпавшей пол. Рассматривал, дальнозорко отодвинув от глаз. Хмыкнул.

Матвей тем временем сравнивал повреждения на мертвеце с клювами и челюстями имевшихся в наличии дохлых трупоедов. И вынес вердикт:

— Это они мертвяком отравились. Точно. Вот только странно — лежит эта мелочь тут давненько, с лета еще… А мертвяк на вид свежий. Не летний никак…

Федора больше удивило другое.

— Да ты на шерств эту глянь. Видел такую где?

Вопрос был риторическим. Братья всю жизнь проохоти-лись вместе, и Федор прекрасно знал, что похожую шерсть брат мог видеть разве что по телевизору, в «Мире животных»…

На трупе ни волосинки не было. Матвей подумал, что и людей таких видывал не часто — ишь, челюсти-то отрастил, чистый гамадрил. Но вслух ничего не произнес. О некоторых вещах в тайге вслух не говорят. И у костров, на отдыхе, когда кормят городских самыми фантастическими байками — не рассказывают. У любого старого таежника есть одна-другая жутковатая история, которую никому не расскажешь… Разные вещи в тайге случаются.

Братья переглянулись. И, похоже, поняли друг друга без слов,

— Что делать-то будем? — спросил Матвей.

Вопрос был не праздный. Если делать, как положено: тащиться на большак, посылать с оказией весть в милицию; да потом встречать приехавших — заблукают ведь иначе в тайге; да держать в целости место происшествия, оставив все это непотребство на зимовье; да таскаться в город и отвечать на вопросы в казенном доме — сезон, считай пропал. Половина сезона уж точно.

— Что делать, что делать… Выроем яму подальше от дома, да и зароем падаль.

…Лопаты в избушке нашлись. Яму вырыли поодаль, в глухом распадке, куда ни по каким надобностям обитатели зимовья никогда не заглядывали. Трупики зверьков и птиц падали на труп человека. За ними последовали немногочисленные вещи пришельца.

Бросив в яму черную сумку на длинном ремне, Матвей вдруг вспомнил:

— Слу-у-шай… А не это ли в тайге пропавший, про которого те трое выспрашивали? Ну, баба и два мужика, ты еще сказал, что глаза у одного точь-в-точь как у рыси? Говорили, их потеряшка с сумкой такой будто не расставался.

Федор не ответил.

— Икону, может, оставим? — смедил тему Матвей. Брат повертел в руках почерневшую доску, так и этак разглядывая изображение. И швырнул в яму.

— Не надо. Нелюдская какая-то…

Последним в яму упал пистолет. Матвей украдкой вздохнул. Такую игрушку тыщи за две загнать можно было, а то и за три. А то обеднела тайга-то соболем, знамо дело… А на белках да на колонках разбогатеешь не сильно…

Дружно взялись за лопаты, стали зарывать.

Надгробных слов не говорили.

Ни к чему.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Санкт-Петербург 26.12.02–23.04.03

Послесловие автора

По глубокому моему убеждению, авторские предисловия пишутся исключительно в целях саморекламы. Послесловия же служат отражением некоего, тщательно скрываемого, комплекса авторской неполноценности. Вдруг читатель чего-либо не понял? Вдруг, дойдя до последней точки романа или повести, пребывает в тягостном недоумении по какому-либо поводу? Вдруг вообще не знает, что он прочитал, и, главное, зачем!

Это послесловие исключением не является.

Проект «Пасть» задумывался отнюдь не как цикл романов. Но как несколько повестей, объединенных одной темой — они-то, повести, и стали (после некоторой переработки и нанизывания на сквозной сюжет) частями первого романа, давшего название всей серии. Внимательные читатели не могли не заметить этой особенности построения «Пасти». И автор считал, что сказал на эту тему всё.

(Тему задал, кстати, Булгаков своей повестью «Собачье сердце».. Меня всегда изумляло, почему главным отрицательным персонажем, антигероем сей повести считали бедолагу Шарикова. Считали и считают все, начиная с Булгакова. А профессор-садист Преображенский со своими богомерзкими опытами предстает в ореоле мученика науки…

Понятно, профессор был интеллигентом в энном поколении — то есть элементом социально близким для автора и потенциальных читателей повести… Но кто сказал, что интеллигент не может быть редкой сволочью? Примерам несть числа…)

А потом выяснилось, что сказано далеко не всё. Что есть еще достаточно интересных коллизий в жизни людей-оборотней, требующих исследования и описания.

Так появилось на свет «Логово». Книга, призванная (согласно благим намерениям автора), завершить дилогию…

Но, еще не родившись, роман стал напоминать сиамских близнецов. Причем близнецов не слишком дружных. Драчливых. Две группы сюжетных линий упорно стремились к самостоятельному существованию. Потребовалось оперативное вмешательство. В результате за кадром остались многие темы. И у читателя наверняка возникнут многие вопросы.

Куда после переворота в Лаборатории делся Генерал? Не потонул же, в самом деле, в канализации, — не тот человек.

Неужели герой первой книги Паша Граев не выполнил свое обещание и не расквитался с истинными виновниками распутанного им кровавого клубка? Насколько я Граева знаю, он слово всегда держит…

Кто нанял майора Лисовского и его людей? И — зачем? Была наверняка какая-то тайная цель, научно-техническую информацию добывают в наше время более цивилизованными методами…