Андрей Дашков - Странствие Сенора

Он поймал на себе взгляд Жрицы – существа неопределенного пола и возраста, которое, однако, имело гораздо большее влияние, чем могло показаться постороннему неопытному глазу.

Повешенный улыбнулся своим мыслям. Вот что значит хотя бы недолго пробыть во плоти – становишься мелким, суетным и утрачиваешь подлинное видение… Откуда взяться постороннему глазу в Обители Совершенства?! Разве что Глупец уже пожаловал на Остров… Но такова была судьба Глупца – всегда оставаться в неведении.

Жрица почти не принимала участия в междоусобной войне Сущностей. Мало кто решался интриговать против нее. Повешенный мог заподозрить в этом только Императрицу и еще, пожалуй, Капеллана.

Он воспринимал слабый поток образов, посланных ему Жрицей, пока она смотрела на него. К концу Игры, которой был занят Капеллан, Повешенный знал исполнителей тайных предначертаний и расстановку сил. Самое сложное заключалось в том, чтобы убедить всех остальных сыграть отведенные им роли.

А главное, он уже понял, как обмануть Глупца.

Потом Тройка Мечей приблизилась к Императору и доложила, что перевозчик и Глупец приближаются к острову. Жрица начала свой спектакль, который даже Повешенному, посвященному в его истинный смысл, казался пугающим. Самой неприятной частью этого спектакля было Жертвоприношение, но его можно было считать невысокой платой за продолжение существования, и ради бессмертия стоило претерпеть краткий кошмар досгармонии.

Придворного Башни и Суо действительно ожидало многочисленное и разношерстное общество, большинство представителей которого неуловимо отличалось от людей. Их лицам были присущи утрированно характерные черты (Сенор сразу же вспомнил театральные маски Злодея, Проходимца, Простушки, Страдальца и прочих). Движения напоминали танцевальные па и магические пассы, а одеяния сверкали неправдоподобной чистотой. Великолепную террасу из полированного камня, будто светившегося изнутри, устилал белесый туман, который скрадывал любые резкие очертания.

– Приветствуем тебя, заблудший герцог Йерд, властелин Земли Мокриш, а также приветствуем твоего неизвестного спутника! – весело произнес самый младший на вид обитатель Совершенной Обители.

На его совсем еще детскую голову была водружена ажурная корона из хрусталя, и Незавершенный решил, что, как ни странно, это и есть здешний Император. Сенор понимал язык, на котором тот говорил, и задавал себе вопрос: откуда ему известен чужой язык? Каприз собственной памяти остался для него загадкой.

– Впервые слышу это имя, – произнес он, не думая о том, что может показаться невежливым. – И впервые слышу о Земле Мокриш.

Император, не переставая улыбаться, переглянулся с Императрицей.

– Бедный, бедный герцог Йерд! – сокрушенно вздохнул мужчина средних лет, сидевший по левую руку от Императора. Только теперь Сенор заметил один довольно неприятный изъян в его внешности – на шее придворного проступала багрово-синяя полоса с резко очерченными краями, наводившая на мысль о виселице и веревке.

– Он до сих пор ни о чем не подозревает! – каркнула старая Императрица, перебирая четки из черепов каких-то мелких животных. Сенор невольно вспомнил хруст, сопровождавший его во время долгой скачки.

– Надеюсь, мы сможем ему помочь, – вкрадчиво добавила из-за плеча Императрицы очень красивая и юная темноволосая девушка.

– Наконец-то ты вернулся, герцог Йерд, хотя, к нашему общему сожалению, так и не обрел памяти, – продолжал придворный с трупной полосой на шее. – Ты долго скитался и, наверное, достаточно страдал. Удивительно, что ты вообще нашел путь к нам. Ты стал легендой в Земле Мокриш, которую так давно оставил…

Несколько долгих мгновений ошеломленный Сенор размышлял обо всем услышанном.

– Кто вы и где я? – Он задал прямой вопрос, чувствуя, что у него пересохло в глотке. Совсем не так представлял он себе конец своих странствий.

– Это очень просто, Глупец, – снисходительно произнесло существо в одеянии жрицы, блестевшем всеми оттенками жидкой крови. – Разве ты еще не понял? Мы – Боги Земли Мокриш, а ты проделал долгий путь домой, искупая свою глупость и свою вину. Но теперь для тебя все позади. Ты сможешь в соответствии с Пророчеством вернуться в свои владения. Твоя власть станет еще крепче, Избранник Богов! Тем более что не все в порядке в этом грязном месте – Земле Мокриш…

– Но я не помню никакой Земли Мокриш! – в отчаянии повысил голос Сенор. Он не хотел слепо верить в то, что достиг цели своих поисков. Ему говорили о Пророчестве, но какое отношение имело оно к Древнему Пророчеству, сделанному в Кобаре? Ни одно воспоминание не проснулось в нем, когда он услышал о земле, властелином которой был давным-давно.

– Но это уже и не важно, не так ли? – со спокойной улыбкой сказал Повешенный. – Значит, для тебя еще не истек срок проклятия, и даже мы не в силах вмешаться в ваши отношения с Гашагаром и повлиять на него.

– Кто это – Гашагар? – со вздохом спросил Холодный Затылок, догадываясь, впрочем, что не получит вразумительного ответа.

– Ха! – сказал Повешенный. – Воистину сильное колдовство! Гашагар – твой злой гений и твой главный враг, но не советую тебе еще раз ссориться с ним. Довольствуйся тем, что имеешь, и тем, что будешь иметь. Постарайся вспомнить все случившееся, когда вернешься в свое герцогство… Впрочем, тебе помогут вспомнить. А теперь сделай одолжение: ненадолго останься с нами. Никто не должен усомниться в том, что Боги Земли Мокриш умеют вознаграждать за страдания…

И Сущности затеяли с ним свою непостижимую игру.

Они были вечны, но и он не постарел ни на секунду, когда обнаружил, что закончился еще один слишком долгий сон…

Он был создателем небесных огней и сотнями глаз, взиравших на эти огни.

Тысячи королевств, планет и мельчайших созданий сражались друг с другом не без его участия, а по другую сторону происходящего всегда маячила тень таинственной силы, носящей символ Мечей. Кто-то подталкивал интригу, был первопричиной всех измен, страха, преступлений, неуемной жажды власти…

Зыбкие башни, достигавшие небес, таяли, как миражи, в соответствии с его желаниями. Города и миры успевали появиться, пережить расцвет, прийти в упадок и исчезнуть, но для него это было всего лишь периодом одного вздоха.

Он обрекал на ужас и мучения миллионы обитавших в них существ, не всегда уверенный в том, что они – лишь порождения его искаженного сознания.

Он отведал все запретные плоды, в том числе те, о которых раньше не подозревал. Символы Чаш и Жезлов проступали сквозь туман непрерывных мистерий. Герцог мог позволить себе быть кем угодно; он имел фантастических возлюбленных, принимавших всевозможные обличья: от женщин, лишенных изъянов, с кожей гладкой, как хрусталь, до сгустков вожделения, вмещавших целые миры…