Стивен Кинг - Безнадега

«Американский запад»: тени легенд

Глава 1

1

– Святое дерьмо! – воскликнул Стив. – Это же надо!

– Клево, – поддержала его Синтия, а потом оглянулась, чтобы посмотреть, не обидела ли она старика. Но Биллингсли куда-то подевался.

– Юная леди, – повернулся к ней Джонни, – клево – это из молодежного жаргона, который придумывается каждым новым поколением лишь затем, чтобы как-то выделиться. Так что на самом деле ничего клевого здесь нет. Просто мило.

– Клево, – улыбаясь повторила Синтия.

Как догадался Джонни, «Американский Запад» построили в конце сороковых или в начале пятидесятых годов, после Второй мировой войны, когда кинотеатры уже не напоминали монстров двадцатых и тридцатых и еще не превратились в многофункциональные комплексы, какими стали в шестидесятые. Биллингсли зажег несколько ламп вдоль экрана и в оркестровой яме, но этого хватило, чтобы осветить весь зал. Благо размерами он не поражал. Большинство сидений осталось на месте, хотя красный бархат выцвел, во многих местах порвался и покрылся плесенью. Во всю сцену тянулся экран, громадный белый прямоугольник сорок на двадцать футов, на котором в свое время Рок Хадсон обнимался с Дорис Дей, а Чарлтон Хестон состязался со Стефеном Бойдом.

Экран и оркестровую яму разделяла сцена, как предположил Джонни, архитектурное излишество, поскольку к тому времени, когда построили кинотеатр, водевиль уже умер. Так для чего же ее использовали? Наверное, для политических речей и выпускных школьных вечеров. Джонни легко мог представить себе, как к сидящим в зале с трибуны обращался кандидат на должность старшего золотаря Навозного округа. Но для чего бы ни служила эта сцена в прошлом, те, кто посещал вышеозначенные церемонии, не могли предположить, какая судьба будет уготована ей в настоящем.

Джонни огляделся, слишком уж долго отсутствовал Биллингсли, и увидел старика, идущего узким коридорчиком, что вел от туалетов. У старика там припасена бутылка, вот он и пошел промочить горло, ничего больше, подумал Джонни, но не почувствовал запаха спиртного в дыхании ветеринара, когда тот проходил мимо, а этот запах Джонни улавливал без труда, поскольку сам бросил пить.

Они последовали за Биллингсли на сцену, к группе людей, которых Джонни уже начал воспринимать (не без теплых чувств) как «Общество вырвавшихся из когтей Колли Энтрегьяна». Их шаги гулко отдавались в пустом зале. В огнях оркестровой ямы, которые Биллингсли включил, повернув соответствующие выключатели на распределительном щите слева от сцены, их фигуры отбрасывали длинные тени. А наверху, нет, пожалуй, со всех сторон, завывал ветер пустыни. От этого воя по спине Джонни пробегал холодок… но он не мог отрицать, что звук этот обладает некой притягательностью… хотя в чем она состоит, он сказать не мог.

Нет, не лги. Ты знаешь. Биллингсли и его друзья тоже это знали, именно поэтому они и пришли сюда. Бог сотворил человека с тем, чтобы он слышал и этот звук, а зал кинотеатра – естественный усилитель. И особенно хорошо этот звук слушается, когда ты сидишь перед экраном со своими давними приятелями, окруженный тенями легенд, выпивая за прошлое. Звук этот говорит, что уход – никакая не беда, что уход – единственный выход, который имеет смысл. Этот звук наверху завлекает в пустоту и удовольствия небытия.

В центре пыльной сцены, перед лишенным занавеса экраном, располагалась жилая комната: кресла, софа, торшеры, кофейный столик, даже телевизор. Вся мебель стояла на большом ковре, напоминая выставочный образец в каком-нибудь Доме мебели. Джонни даже подумал, что именно так выглядели бы декорации, если бы Эжен Ионеско[54] вставил подобный эпизод в «Сумеречную зону». Завершал картину бар темного дуба. Джонни как раз разглядывал его, когда Биллингсли один за другим зажигал торшеры. Джонни заметил, что провода уходили в щели под экраном. Чтобы эти щели не расширялись, их аккуратно заклеили изоляционной лентой.

Биллингсли кивнул на бар:

– Со старого ранчо Серкла. Куплен на аукционе. Базз Хансен и я раскошелились на семнадцать баксов. Можете вы в это поверить?

– Откровенно говоря, нет. – Джонни постарался представить себе, на какую сумму потянул бы этот бар в одном из маленьких антикварных магазинчиков в Сохо. Он раскрыл двойные дверцы и увидел, что бар полностью укомплектован. Спиртное не высшего класса, но и не барахло. Джонни быстро закрыл бар. В отличие от бутылки «Бима», позаимствованной в «Клубе сов», бутылки в баре вызвали желание поближе познакомиться с их содержимым.

Ральф Карвер уселся в кресло-качалку. По лицу чувствовалось, что он никак не может отделаться от мысли, будто ему все это снится. Дэвид подошел к телевизору.

– А он принимает какие-нибудь… А, все понятно. – Мальчик заметил под телевизором видеомагнитофон, присел и взял в руки лежащие на нем кассеты.

– Сынок… – начал было Биллингсли, но замолчал.

Дэвид быстро просмотрел названия: «Соскучившаяся по сексу парочка», «Сексуальные дебютантки», «Удовольствия на яхте» и положил кассеты на место.

– И вы все это смотрите?

Биллингсли, смутившись, пожал плечами:

– Для практики мы уже староваты, сынок. Когда-нибудь ты поймешь.

– Послушайте, это ваше личное дело. – Дэвид поднялся. – Я просто спросил, ничего больше.

– Стив, посмотри. – Синтия отступила назад, скрестив запястья, подняла руки над головой и покачала ими. Огромная темная птица неторопливо полетела по экрану, покрытому слоями десятилетиями осаждавшейся на нем пыли. – Ворона. Неплохо, а?

Стив улыбнулся, встал рядом с ней, сложил руки и выставил вперед один палец.

– Слон! – рассмеялась Синтия. – Клево!

Дэвид рассмеялся вместе с ней. Весело и задорно. Ральф повернулся к нему, его лицо осветила улыбка.

– Неплохо для парня из Лаббока, – прокомментировала Синтия.

– Следи за тем, что говоришь, если не хочешь, чтобы я вновь начал называть тебя булочкой.

Синтия высунула язык, закрыла глаза и вставила большие пальцы растопыренных рук в уши, до такой степени напомнив Маринвиллу Терри, что он громко расхохотался. Смех этот его удивил, даже испугал. Ведь у него сложилось твердое убеждение, что где-то между встречей с Энтрегьяном и закатом он начисто утратил способность смеяться… особенно над глупыми шуточками.

Мэри Джексон, которая все ходила по периметру гостиной и разглядывала мебель, теперь посмотрела на слона Стива.

– А я могу изобразить силуэт Нью-Йорка, – объявила она.