Шеррилин Кеньон Шеррилин Кеньон - Пока смерть не разлучит нас

Ретта повернулась, готовая противостоять незваному гостю, только чтобы оказаться лицом к лицу с последним человеком, которого ожидала здесь увидеть.

Вэлкан.

Он смотрел на нее глазами столь черными, что она не могла даже сказать, где заканчивалась радужка и начинался зрачок. Он был одет в джинсы и облегающую черную рубашку, а его длинные, волнистые волосы были собраны в «конский хвост». У него были все те же заостренные, точеные черты лица. Тот же беспощадный взгляд, объявлявший миру о том, что этот мужчина мог не только забрать вашу жизнь, но и насладиться убийством.

Боже, он был невероятно сексуален. Высокий и властный, он заставлял каждую ее частичку пылать и затаивать дыхание. И пока они стояли лицом к лицу, ее мучили воспоминания об этих сильных руках, державших ее, пока он занимался с ней любовью. Об этих совершенных губах, целовавших ее. О прикосновениях к длинному шраму, что тянулся от наружного уголка его левого глаза до подбородка. Шраму, ни в коей мере не умаляющему красоты его мужественного лица. Если не прибавляющему.

Она не могла даже думать, когда волна еле сдерживаемых эмоций иссушила ее до капли.

Вэлкан не мог дышать, вглядываясь в глаза столь голубые, что они напоминали ему о летнем небе, которое он не видел вот уже более пяти сотен лет. Ее запах мучил его ноздри своей насыщенностью, напоминая о том времени, когда этот аромат льнул к его телу. Ее кожа до сих пор была такой же бледной, как и заснеженные луга. Ее волосы насыщенного темно-рыжего цвета, как у лисы.

Ни разу за все эти века он не забывал ее красоты. Ее аромата. Звука ее голоса, зовущего его.

Звука ее голоса, проклинающего его на смерть.

Прийти сюда было ошибкой. Он знал это.

Но, тем не менее, он был здесь, пристально глядя на женщину, которую отчаянно хотел поцеловать.

Женщину, которую хотел убить. Он отдал ей все, что у него было и даже больше, а взамен она наплевала на него. Он ненавидел ее за это, даже когда похороненная часть его до сих пор ее любила. Он жил и умер ради нее. Умер смертью, которой не должен быть подвергнут ни один человек. И для чего? Чтобы она могла сбежать от него и отказаться от того, что они когда-то любили друг друга.

Его отец был прав. Женщины бесполезны за пределами спальни, и только глупец отдаст свое сердце одной из них.

— Что ты делаешь в моей комнате? — выдохнула она, окончательно разрывая напряженную тишину, насыщенную их горькими эмоциями.

Его внутренности напряглись от звука ее мерного голоса, неотличимого от того, что он помнил, и в то же время другого. У нее больше не было природного акцента. Теперь она звучала как женщины из американских ТВ шоу, которые смотрит Виктор.

Вэлкану до боли захотелось протянуть руку и дотронуться до нее, но, если честно, он не был уверен, что не задушит ее, если попытается. Гнев, вожделение и нежность боролись внутри него, и он даже не представлял, кто из них в итоге победит. Но ни одно из этих чувств не предвещало ничего хорошего женщине напротив.

— Я хотел убедиться в твоем приезде собственными глазами.

Ретта подняла руки вверх в насмешливом жесте.

— Очевидно, я здесь.

— Очевидно.

Она отступила назад, ее глаза не выражали никаких эмоций.

— Что ж, тогда ты можешь идти. — Она указала на дверь.

Было тяжело стоять здесь, когда все, чего он хотел, — заключить ее в свои объятия и попробовать эти дразнящие губы. Воздух между ними был наполнен их взаимной ненавистью. Их взаимным желанием. Он до сих пор не знал, как до этого дошло. Как мужчина мог так отчаянно любить женщину и в тоже время желать убить ее.

Это не имело смысла.

Миллионы мыслей сталкивались в его голове. Он хотел сказать ей, что скучал по ней. Хотел сказать, что желал ее смерти. Что глаза бы его не видели ее.

Больше всего он просто хотел остаться здесь и купаться в красоте ее черт, пока не опьянел бы от них. Ты больной ублюдок. Это — та женщина, которая бросила его пятьсот лет назад.

У него было не так много в этой жизни, но у него осталось его достоинство. Будь он снова проклят, если позволит ей отобрать и это.

Резко кивнув ей, он отступил назад и повернулся к окну, чтобы уйти.

— Я хочу развода.

Эти слова заставили его замереть.

— Что?

— Ты слышал меня. Я хочу развода.

Он горько усмехнулся, посмотрев на нее через плечо.

— Как пожелаете, Принцесса. Но убедитесь, что вы взяли видеокамеру в здание суда, так как я хотел бы увидеть выражение их лиц, когда вы покажете им наш брачный договор, и они заметят его дату.

— Это не то, что я имела в виду, — холодно произнесла она. — Я хочу быть свободной от тебя. Навсегда.

Эти слова пронзили его как горячее копье и удвоили травмы. Стиснув зубы, он смотрел из окна в темную ночь, бывшую его единственным утешением на протяжении всех этих веков.

— Тогда забирай свою свободу и убирайся. Я не хочу видеть тебя снова. Никогда.

Ретта не знала, почему его слова разрывали ее сердце на части, но это было так. Эти слова преуспели даже в том, что вызвали слезы на ее глазах, пока она наблюдала, как Вэлкан обратился в летучую мышь, прежде чем вылететь в открытое окно.

Несмотря ни на что, она хотела позвать его назад, но ее гордость не позволила. Это было лучшее из решений. Теперь они оба будут свободны…

Свободны для чего?

Она все еще бессмертна. И независимо от того, насколько сильна была ее ненависть, она до сих пор любила своего мужа. Слезы стекали по ее щекам, когда Ретта осознала истину. Она никогда не должна была возвращаться сюда. Никогда.

Но теперь было слишком поздно. После всего этого времени она знала правду. Она любила Вэлкана. Даже со всей этой ложью и предательством. Он до сих пор держал ее сердце в заложниках.

Как она могла быть настолько глупой?

Закрыв глаза, Ретта увидела его таким, каким он был в тот день, когда они поженились. Это был небольшой монастырь в горах. Впервые, начиная с детства и чтобы оказать ей честь, Вэлкан отложил свои доспехи в сторону и надел простой камзол из черного бархата. Вэлкан все еще был грубоват даже несмотря на то, что был принцем; он распустил свои длинные волосы, и они свободно струились по его плечам. Ретта была одета в платье из темно-зеленой парчи и бархата, отороченное соболем и подходящим к ее меховой мантии.

Это был единственный раз, когда она видела его чисто выбритым. Его темные глаза опаляли ее, пока он смотрел на нее и произносил слова клятвы, которая связала бы их навсегда перед Богом.

Но она не знала, что мать Вэлкана была колдуньей, которая хорошо обучила своего сына. И в то время, когда он и Ретта обменивались святыми клятвами, он связал ее с собой темнейшим из искусств.