Огюст Дерлет - Возвращение Хастура

Одна стена уничтожена практически полностью и восстановлению не подлежит. Сами саркофаги также потревожены. Сообщается, что пропал саркофаг покойного Амоса Туттла, но официального подтверждения к часу выхода этого номера в свет мы не имеем».

Сразу же по прочтении этой смутной информации, меня охватило сильнейшее беспокойство, источника которого я не мог определить.

Однако я сразу почувствовал, что акт вандализма, совершенный в склепе, – далеко не обычное преступление; и я не мог не связать его в уме с происшествиями в старом доме Туттлов. Поэтому я решился ехать в Аркхам немедленно и встретиться, с Полом Туттлом прежде, чем почтальон принес его открытку. Краткое послание встревожило меня еще сильнее, если встревожить меня сильнее было вообще возможно, ив то же время убедило в том, чего я страшился, – что между вандализмом на кладбище и подземными хождениями под особняком на Эйлзбери-Роуд существовала какая-то отвратительная связь. Однако я чувствовал в себе глубочайшее нежелание покидать Бостон: меня не оставлял неощутимый страх невидимой опасности, грозившей из неведомого источника. Но долг, тем не менее, перевесил мои опасения, и я отправился в путь, как бы сильно он ни пугал меня.

Я прибыл в Аркхам днем и сразу же отправился на Кладбище, исполняя функции поверенного в делах, чтобы удостовериться в размерах нанесенного ущерба. У склепа поставили полицейский пост, но мне было позволено осмотреть участок, как только моя личность была установлена. Как я обнаружил, газетное сообщение поразительно не соответствовало истине, ибо от склепа и Туттлов остались практически одни руины, саркофаги стояли незащищенными от солнечного тепла, а некоторые из них были вообще разбиты так, что обнажились бренные кости, содержавшиеся внутри. Хотя гроб Амоса Туттла и впрямь исчез в ночи, днем его нашли в открытом поле примерно в двух милях к востоку от Аркхама. Он лежал слишком далеко от дорог, чтобы его можно было туда как-либо привезти. Его появление в том месте было еще более таинственным, чем казалось, когда гроб только нашли: ибо расследование показало; что через поле к нему вели следы – некие громадные углубления в земле, расположенные через широкие интервалы, причем некоторые из этих следов были до сорока футов в диаметре!

Похоже было, будто шло какое-то чудовищное по своим размерам существо, хотя, признаюсь, подобная мысль посетила только меня одного. Что касается остальных, то провалы в земле остались для них загадкой, на которую не могли пролить свет даже самые невероятные предположения касательно их происхождения. Отчасти, вероятно, тайна усугублялась благодаря иному поразительному факту, установленному немедленно по нахождении гроба: тела Амоса Туттла в нем не было.

Поиски в прилегающей местности никакого результата не дали. Вот это я и узнал от смотрителя кладбища перед тем, как отправиться на

Эйлзбери-Роуд. Пока я шел к дому, я запрещал себе размышлять далее об этих невероятных событиях до тех пор; пока не переговорю с Полом

Туттлом.

На сей раз на мой стук долго никто не отзывался, и я уже начал было тревожиться, не случилось ли с ним чего-нибудь, когда расслышал за дверью слабое шуршание и сразу следом – приглушенный голос Туттла:

– Кто здесь?

– Хаддон, – отозвался я, и мне показалось, что с той стороны раздался вздох облегчения.

Дверь открылась, и, лишь закрыв ее за собой, я увидел, что в нижнем зале царит ночная тьма, что окно в дальнем его конце плотно занавешено, и что в длинный коридор не падает совершенно никакого света из комнат, которые в него выходят. Я воздержался от вопроса, готового сорваться у меня с языка, и повернулся к Туттлу. Мои глаза не сразу овладели неестественной тьмой: прошло несколько мгновений, прежде чем я смог различить его, и меня поразило будто электрическим током. Туттл изменился. Из высокого прямого человека в расцвете сил он превратился в согбенного грузного старика грубой и слегка отталкивающей наружности, выдававшей возраст, намного превышавший его подлинные года. Первые же его слова наполнили меня острой тревогой:

– Теперь быстро, Хаддон. У нас не очень много времени.

– Что такое? Что случилось?

Он не ответил и повел, меня в библиотеку где тускло горела электрическая свеча.

– Я сложил в этот пакет некоторые из самых ценных книг моего дяди -

«Текст Рл'аи», «Книгу Эйбона», «Пнакотические Рукописи» и еще кое-что. Они должны быть сегодня же доставлены в библиотеку

Мйскатоникского Университета вами собственноручно и отныне считаться собственностью библиотеки. А вот здесь конверт, в который вложены некоторые указания для вас на тот случай, если мне не удастся связаться с вами лично или по телефону – вы видите, я установил его сразу же после вашего последнего посещения – сегодня до десяти часов вечера: Я полагаю, вы остановились в Льюистон-Хаузе? Так вот, слушайте меня внимательно: если я не позвоню вам туда сегодня до десяти часов, без колебания выполняйте эти инструкции. Я настойчиво советую вам действовать без малейшего промедления, а поскольку вы можете счесть эти указания слишком необычными для того, чтобы сделать все быстро, я уже позвонил судье Уилтону и объяснил, что оставил вам некоторые странные, но жизненно важные инструкции и хочу, чтобы они были исполнены до последней буквы.

– Так что произошло, Пол? – снова спросил я.

На мгновение мне показалось, что сейчас он заговорит свободно, но он лишь покачал головой и ответил:

– Пока еще я всего не знаю. Но уже сейчас могу сказать вам вот что: мы оба – мой дядя и я – совершили чудовищную ошибку. И я боюсь, что теперь слишком поздно ее исправлять. Вы уже знаете об исчезновении тела дяди Амоса? – Я кивнул. – Так вот, оно нашлось.

Я был изумлен, поскольку только что пришел из Аркхама, и ни о чем подобном мне там не сообщили,

– Невозможно! – воскликнул я. – Его до сих пор ищут.

– А-а, это неважно, – странным тоном ответил он. – Его там нет. Оно здесь – в дальнем конце сада, где его бросили, когда надобность в нем отпала.

При этом он внезапно вскинул голову, и мы оба услышали какое-то шорканье и кряхтенье, доносившиеся откуда-то из дома. Через минуту звуки затихли, и Туттл снова повернулся ко мне.

– Пристанище, – пробормотал он и болезненно хих икнул. – Я уверен, что тоннель был выстроен дядей Амосом. Но это было не то пристанище, что необходим мо Хастуру, – хоть оно и служит приспешникам го полубрата, Великого Ктулху.

Почти невероятным мне казалось, что снаружи может сиять солнце, ибо мрак, царивший в комнате, и надвигавшийся ужас, нависший надо мной, объединившись вместе, придавали этому месту ощущение нереальности, чуждой тому миру, из которого я только что пришел, – даже не смотря на кошмар разбитого склепа. Я к тому же чувствовал, что Туттл захвачен почти лихорадочным ожиданием, соединенным с нервозной спешкой; его глаза странно сверкали и казались сильно выпученными на лице, которое тоже слегка изменилось по сравнению с тем, каким я его помнил: губы стали; тоньше и жестче, а бородка свалялась до такой степени, что казалась какой-то невероятной коростой. Он еще немного прислушался к тишине, а потом обернулся ко мне: