Тим Каррэн - Мертвое море (ЛП)

            Вскоре появился первый помощник капитана, Гослинг.

            - Задраивайте за собой люки, мать вашу, иначе скормлю вас рыбам.

            Он захлопнул дверь и исчез.

            Менхаус и Фабрини вышли за ним следом, жалуясь на работу, на жизнь, и на природу в целом. Кук молча выскользнул за дверь. Остались только Кушинг, Джордж и Сакс.

            - Нужно немного поспать, - сказал Кушинг.

            - Ага, - сказал Джордж, отодвигая поднос с наполовину съеденным ужином. Аппетит у него снова пропал. Его тошнило.

            - Ты идешь, Сакс?

            - Нет. Я, наверное, останусь, вспомню друга.

            Кушинг и Джордж ждали, не зная, что сказать.

            Сакс поморщился.

            - Чего вам надо? Свалите с глаз долой!

            И они оставили его в покое.

6

            Гослинг, первый помощник капитана, облизнул обветренные губы и закурил трубку.

            Что-то было не так.

            Он стоял перед рулевой рубкой, его взгляд блуждал по палубам. Они были освещены, так что он мог видеть все. Все выглядело нормально... и все же, все же что-то было не так. Он чуял это нутром. Назовите это инстинктом, интуицией, чем угодно, но что-то действительно было не так. Но он не понимал, что именно. Он чувствовал ровный гул двигателей у себя под ногами. Дело было не в механике. После долгих лет, проведенных на грузовых судах, он научился чувствовать любую механическую неисправность, как человек чувствует недуг, поразивший его тело. Это как шестое чувство, которое развивается, если ты знаешь море, знаешь свое судно, как оно себя ощущает, как реагирует и отвечает на любой порыв ветра и волну.

            Нет, с судном было все в порядке.

            С экипажем тоже.

            Что тогда?

            Он стоял и курил, зондируя все вокруг.

            Тщетно. Все же он достаточно давно ходил в море, чтобы научиться доверять своим инстинктам. Но это, казалось, находилось за пределами какого-либо опыта, за пределами понимания. Нечто неосязаемое и неведомое... Какая-то почти физическая угроза.

            Он чувствовал беду.

            Чувствовал опасность... Но где ее источник? И как она себя проявит?

            Кожа у Гослинга стала липкой, руки дрожали. Плохое было ощущение, но он не находил этому объяснения. Пробравшись через привязанный к спардеку груз, он подошел к перилам. Море было спокойным. Гладким, как стекло. Как вода в детском бассейне за домом. Это было не правильно. Он плавал по Атлантике уже много лет и никогда не видел воду такой необъяснимо спокойной. Особенно так далеко в открытом море. Также было известно, что март - самый суровый месяц в этой части океана. Это было время частых штормов. Но никогда, никогда, море не было таким... мертвым.

            Хорошо, - подумал он. Подождем - увидим.

            Он вошел в рулевую рубку, задраил люк, и встал там, уперев руки в бока.

            - Как идем? - спросил Гослинг.

            Айверсон, рулевой, сидел за штурманским столом. Перед ним сиял ряд компьютерных мониторов. На колене у него балансировал номер "Хастлера". Айверсон пожал плечами.

             - Хорошо идем, мистер Гослинг. Довольно тихая ночь сегодня.

            Гослинг кивнул и вздохнул. Он не мог избавиться от чувства, что что-то не так. Что-то должно было случиться. Он был буквально пропитан этим почти физическим чувством ожидания и тревоги.

            Рулевая рубка была прямоугольной формы, с окнами со всех сторон, и интерьером походила на диспетчерскую башню аэропорта. Это было красивое помещение, отделанное дубом и латунью, все в нем сохранилось с 50-ых годов. Оригинальный штурвал был по-прежнему на месте, рядом с нактоузом и репитером, который был соединен с гирокомпасом в нижней части корабля. Конечно, никто уже не пользовался штурвалом. "Мара Кордэй" управлялась исключительно с помощью глобальной цифровой навигационной системы, контролируемой с компьютера и передающей данные автопилоту. Чтобы попасть из пункта А в пункт Б, достаточно было ввести заранее известные координаты. Гослинг проверил мониторы, но это мало его успокоило. В передней части рубки были установлены панели с приборами и измерительной аппаратурой - радиолокаторы, средства управления носовым подруливающим устройством, системы пеленгации и приемники службы "Навтекс".

            - Погоду получил?

            - Да, минут двадцать назад. Национальная метеослужба обещала чистое небо до завтрашнего вечера.

            Гослинг проверил спутниковые данные на одном из компьютеров, на который непрерывно поступала метеорологическая информация. Прочитал прогноз на погодном факс-приемнике. Да, как сказал Айверсон, никаких причин для беспокойства. Ничего, абсолютно ничего.

            Все же, спокойствия это Гослингу не прибавило. Судно было оснащено двумя радиолокаторами "Кельвин", системой спутниковой навигацией "Инмарсат" "Би" и "Си", и электронной картографической системой. Все в норме. Они следовали курсу. Так какого тогда черта? Чем дольше он не мог отыскать неисправность, тем сильнее недоброе чувство грызло его.

            - Тихо сегодня, да? - спросил Айверсон, листая страницы.

            Затишье перед бурей, - угрюмо подумал Гослинг.

            Айверсон отложил журнал. Нервно посмотрел на Гослинга и снова взял журнал в руки.

            - Вы когда-нибудь видели такой штиль, мистер Гослинг?

            Гослинг проигнорировал вопрос. Проверил системы коммуникации. На корабле был обычный радиотелефон, радиостанции, работающие в диапазонах VHF, SSB, и MF/HF. Была система передачи голосовых и цифровых данных, факса и телекса через "Инмарсат Сатком". Гослинг проверил все каналы. Абсолютно все. Торговые, морские, авиационные, даже аварийные частоты. Но везде был слышен треск и пронзительный белый шум, которого он никогда раньше не слышал.

            - А раньше все работало? - спросил он.

            Айверсон кивнул.

            - Да. Общался на всех частотах.

            - А сейчас ничего не работает.

            - Должно работать.

            Айверсон сам прошелся по всем каналам. Перепроверил оборудование. С виду все было в порядке.

            - Не понимаю.

            Но до Гослинга постепенно стало доходить. Что бы ни надвигалось, оно пикировало на них из ночной тьмы прямо сейчас. Это была безумная мысль, но упорная. В желудке словно бушевал шторм, горло сдавило, кожа головы зудела.