Кейн Рэйчел - Дома Гласс

«Укуси меня!» - выкрикнул Шейн из-за закрытых дверей. Ева стукнула по первой двери и отвела Клэр к последним двум. «Эта моя. Твоя в конце».

Когда она с размаху распахнула ее, Клэр, которая уже приготовилась разочароваться, открыла рот. Во-первых, она была огромная. В три раза больше, чем ее комната в общежитии. Во-вторых, она была угловая, с тремя… тремя!.. окнами, закрытыми шторами и занавесками. Кровать была не такай миниатюрной, как общежитии; это был полноценный матрас на пружинном каркасе с массивными темными и крепкими деревянными ножками-столбиками по углам. Вдоль стены стоял шкаф, в который могло бы поместиться раза в четыре больше одежды, чем Клэр когда-либо носила. Плюс стенной шкаф. Плюс…

«Это телевизор?» - спросила она слабым голосом.

«Да. С кабельными каналами. Так что, налетай, если конечно не хочешь унести с собой. О, тут и Интернет, подключен. Широкополосная сеть. Но должна тебя предупредить, трафик Интернета здесь просматривается, поэтому, тебе нужно быть поосторожней с тем, что пишешь в сообщениях». Ева забросила рюкзак на шкаф. «Не обязательно решать прямо сейчас. Сначала, ты должна отдохнуть, наверное. Вот, держи свой пакет со льдом». Она проводила Клэр до кровати и помогла ей разобрать покрывала, и когда Клэр сняла туфли и устроилась, она подоткнула ей одеяло, как мать, и положила пакет со льдом ей на голову. «К тому времени, как встанешь, Майкл, наверное проснется. Мне надо обратно на работу, но все в будет в порядке. Серьезно».

Клэр улыбнулась ей, немного туманно; начало действовать обезболивающее. Ее снова знобило. «Спасибо, Ева», - сказала она. «Это просто… ух».

«Да, ну, на сегодня ты заслужила небольшой ух». Ева пожала плечами, и ответила ей очаровательной улыбкой. «Спи спокойно. И не беспокойся, вампиры сюда не сунутся. Этот дом защищает, даже если мы не защищены».

Клэр обдумывала это несколько секунд после того, как Ева вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, а потом ее сознание растворилось в радостных ощущениях от мягкости подушек и матраса, и от того, как хрустели простыни…

Ей снился странный сон: тихая комната, в которой, на бархатной софе, сидел кто-то бледный, переворачивал страницы книги и плакал. Ее это не напугало, точнее, она почувствовала холодок, он появился и исчез, а дом… казалось, дом был наполнен шепотом.

Потом она погрузилась во тьму, и больше не видела снов.

Ни о Монике.

Ни о вампирах.

3

Она панически встрепенулась в темноте, стряхнув при этом пакет со льдом – теперь в нем плескалась вода – с подушки на пол. В доме было тихо, если не считать пугающих скрипов, производимых домом ночью. Снаружи ветер трещал сухими листьями на деревьях, а из-за двери спальни она услышала звуки музыки.

Клэр выскользнула из постели, нащупывая лампу, и нашла ее рядом с кроватью – стеклянная в стиле Тифани, очень милая – и цветная вспышка света отогнала надвигающийся на нее страх. Музыка была медленной, мягкой и созерцательной, своего рода альтернативная гитара. Она надела свои туфли, взглянула в зеркало на шкафу, и осталась в шоке. Ее лицо все еще болело, и понятно почему – правый глаз заплыл, кожа вокруг него побагровела. Разбитая губа блестела и тоже выглядела неприятно. Всегда бледное лицо было бледнее обычного. Короткая неровная стрижка сильно растрепалась от подушки, но она быстро привела волосы в подобие порядка. Она никогда не применяла много косметики, даже когда брала ее без спроса у мамы, чтобы попробовать, но сегодня, наверное, немного тонального и корректирующего крема не помешало бы… Она выглядела потрепанной, побитой и бездомной.

Ну. В конце концов, это чистая правда.

Клэр сделала глубокий вдох и открыла дверь спальни. В холле теплым сияющим золотом горел свет; внизу в гостиной звучала музыка. Она посмотрела на часы, висящие на дальней стене; минула полночь - она проспала больше двенадцати часов.

И пропустила занятия. Не то чтобы она хотела появиться на людях в таком виде, даже если не считать паранойей угрозу Моники... но позже ей придётся нанести удар по книгам. По крайней мере, книги не дают сдачи.

Синяки уже болели не так сильно, и голова болела совсем чуть-чуть. Хуже всего было с лодыжкой; пока она спускалась вниз по лестнице, ее ногу пронизывала острая колющая боль.

Она была на полпути вниз, когда заметила парня на диване, на котором раньше в развалку сидел Шейн. У него в руках была гитара.

О. Музыка. Она думала, что это запись, но нет, она была настоящей, она была живой, и ее играл он. Она никогда раньше не слышала живой музыки, действительно воспроизводимой вживую, такую, как эта. Он был великолепен.

Она смотрела на него, застыв, потому что он еще не подозревал о ее существовании; был только он, гитара и музыка, и если бы она могла описать словами, то что видела на его лице, это было что-то поэтичное, навроде печали. Он был блондином, его волосы были подстрижены примерно как у Шейна, беспорядочными прядями. Не такой крупный как Шейн, и не такой мускулистый, но примерно такого же роста. Он тоже был в футболке - черной, с логотипом пива. В синих джинсах. Без обуви.

Он перестал играть, опустил голову, и дотянулся до бутылки пива на столе перед собой. Он чокнулся с воздухом. «С днем рожденья, чел». Сделал три глотка, вскинув голову, вздохнул, и поставил бутылку на место. «Это домашний арест. Какого черта. Признай это или поплатишься».

Клэр кашлянула. Он испуганно обернулся, и увидел ее на лестнице; секунду или две он смотрел, нахмурив брови. «О. Ты та девушка, что хотела взглянуть на комнату, про которую говорил Шейн. Хей. Спускайся».

Она спустилась, стараясь не хромать, и когда она вышла на свет, увидела, как его быстрые, умные голубые глаза подмечают синяки.

Он не сказал об этом ни слова. «Я Майкл», - сказал он. «А тебе еще нет восемнадцати, так что разговор будет коротким».

Она с размаху села с бьющимся сердцем. «Я учусь в колледже,» - сказала она. «Я первокурсница. Меня зовут…»

«Хватит заливать, мне все равно, как тебя зовут. Тебе нет восемнадцати. Готов поспорить, что тебе и семнадцати нет. Мы не принимаем в этот дом, тех, у кого нет прав». Его голос был глубоким, теплым но твердым, по крайней мере сейчас. «Не то чтобы ты подписываешься в Центр оргий, но извини, мы с Шейном вынуждены думать о подобных вещах. Ты живешь здесь и кто-нибудь начинать подозревать, что здесь, что-то не так…»

«Постой», - сказала она не подумав. «Я не собираюсь этим заниматься. Или говорить об этом. Я не буду втягивать вас в неприятности. Мне престо нужна…»

«Нет», - сказал он. Он уложил гитару в футляр и закрыл его. «Прости, но ты не можешь здесь остаться. Таковы правила».