Сергей Жилин - Душегуб

— Сочувствую.

— Знаю я, кому ты сочувствуешь!

— Честно, Винсент, жаль, что с тобой так обошлись.

Сколько ни проси не называть по имени — совершенно бесполезно. Винсент — глупее имени не придумаешь, будь проклята моя покойная матушка за отсутствие фантазии! Ищешь простой способ получить по лицу — обзови меня Винсентом.

— Верить тебе, Жан, будут тупицы и алкоголики; я не из таких. Лучше скажи, есть ли на примете работёнка?

— Ты же ведь не сунешься в Сеферан? — лукаво ухмыльнулся бармен.

— Не сунусь, — уткнулся я в кружку.

— Тогда нет…

— Тогда проваливай.

Жан не обидится: сколько бы я ни был с ним груб, сколько с ним кто угодно ни будет груб, толстяк лишь посмеётся и побредёт искать более разговорчивых посетителей. Языком-то чесать надо, а то с ума сойдёшь.

Жаль, что работы нет — я бы взялся за самую грязную. Кроме, само собой, работы в Сеферане, поскольку сдохнуть там проще, чем воды выпить. Из восьми групп за последние три года вернулась одна, да и то уполовиненная. Тех ещё проверили Гейгером и сожгли за городом, как словивших большую дозу…

Надоест жить — придумаю способы попроще.

А пока надо придумать, где срубить деньжат. Можно, разумеется, и своровать, но это уже будет явным перебором, учитывая, что в Гаваре мне и так каждый третий готов меж рёбер заточку сунуть. И рано или поздно одна бескомпромиссная сволочь на это решится. Не состарюсь слишком сильно — сломаю уроду обе руки, но если реакция подведёт…

Накликал! Сзади отчётливо прогромыхали спешные шаги, и неизвестный схватил бы меня за шкирку, если бы старина Винчи не телепортировался. Очутившись в центре зала, я быстро осушил кружку и метнул её в затылок атаковавшему. Стеклянный сосуд не разбился, но Маярду явно больно.

Схватившись за ушиб, злобный кривозубый мужик неловко развернулся. Корявые пальцы потянулись к ножу. Я достал своё оружие — продолговатый кусок зеркала, обмотанный с одного края изолентой.

Маярд сделал пару шагов в мою сторону:

— Винчи! Ты когда вернёшь деньги?

— Я твоих денег не трогал!

— Винчи, не глупи, а то я тебя так порежу, что станешь ещё большим уродом!

— Попробуй — я посмеюсь!

— Над собой посмейся!

Закричав, Маярд ринулся на меня, высоко подняв руку с ножом. Я времени терять не стал и телепортировался справа от него; последовал укол точно гаду в бедро, и тот свалился на ближайший стол. Оттуда вскочили четверо новых бойцов и бросились частично на меня, частично на Маярда. Пока грязному вымогателю вышибали зубы, я поднырнул под кривой хук и косо резанул куском зеркала по животу. Всего лишь разорвал куртку, так что пришлось срочно перемещаться в угол зала.

Все присутствующие уже поднялись с клокочущими внутри задором и жаждой калечить. Меня быстро заметил паренёк по прозвищу Косолапый и вооружился стулом. Его резвый прыжок мгновенно перешёл в нерешительный столбняк:

— Никаких ножей, Винчи: правила! — завопил он.

В самом деле, Жан совсем не против, чтобы мужики порезвились, но правила требуют делать это без колюще-режущих. Как только импровизированный нож исчез во внутреннем кармане, Косолапый с рёвом бросился в атаку.

Я телепортировался ему за спину и метко зарядил в затылок. Полетевшего вперёд лицом парня встретил мощным ударом ногой, когда совершил обратное перемещение. Весь разукрашенный кровью, Косолапый затих на полу. Боковое зрение подсказало пригнуться — над головой пролетело крупное тело, вонзившееся в барную стойку. Метнувшие его ребята решили навалиться и на меня. Удар первого я встретил качественным блоком, провёл контрудар, и вот уже пора телепортироваться от попытки захвата второго бугая.

Оказавшись у пустующего столика, я схватил бутылку и метнул в атаковавших. Оба закрылись руками, так что я в момент оказался возле них, перехватил брошенный стеклянный снаряд, и вот он уже обрушивается на лысую голову одного из громил.

Пока здоровяк подрубленной сосной падал на пол, я прыгнул на второго. Устроился поудобнее на рухнувшем толстолобике, чтобы начать методично ввинчивать ему кулаки в толстую ряху. Неприятель больше привык бить, чем получать удары: защищаться совершенно не умеет. Каждый блок легко обойти, раз за разом мои удары достигают его лица.

Внезапно сзади подскочил товарищ избиваемого: того вовсе не вырубило ударом бутылки. Крепкая башка оказалась слишком крепкой. Меня обхватили сзади поперёк живота и отбросили в сторону. Растянувшись на полу, я поспешил сделать перекат, чтобы избежать мощного удара ногой сверху. Закатился под стол, на который тут же обрушилось что-то тяжёлое.

Ко мне потянулась здоровенная лапа. Ловкий захват, быстрое движение, и гад уже награждён парой сломанных пальцев. Телепортируюсь козлу за спину и выписываю ему болезненный удар локтём в позвоночник.

Всё же эти двое — те ещё быки: второй успел вскочить на ноги и дать мне по зубам. Повторным ударом оторвал бы мне голову, не переместись я подальше. Кровавая слюна шлёпнулась на лицо какому-то бойцу, отлёживающемуся в углу. В голове засвистел пар, что перед глазами всё поплыло! Я легко набрал скорость, взвился в воздух и дал недавнему обидчику в лицо с ноги. Осталось переместиться вниз и свалить громилу подножкой.

Налетев остервенелым ястребом на упавшего, я вколотил ему в бока не меньше десятка ударов ногой. В довершение наплевал на честь и обрушил подонку стопу на промежность.

Окинув взглядом зал, я обнаружил целых пять сражающихся групп. Понимая, что веселье затягивается, в помещение ввалились скалоподобные вышибалы.

Где-то над ухом лопнуло стекло. Разумеется, это кто-то разбил мне об голову бутылку. Боль растеклась по виску, на глаза наскочила чёрная пелена. А потом ничего уже не помню…

Бар открыл для меня двери, рад видеть своего маленького князька. Я сразу взял шесть кружек и сел в углу, чтобы впредь избавить себя от общения с Жаном и его плоскими шутками. Мешок с жиром годится только на то, чтобы подавать мне пиво.

Собравшиеся косятся. Неприятно, конечно, но, в общем-то, можно не обращать внимания. Рано или поздно мартышкам надоест, так что не вижу особых проблем. Задиры знают, как отчаянно я бьюсь. И меня не трогают. Матёрые волки, равно как и ничтожные свиньи, истекают ядовитой слюной, которой и подавиться немудрено, но они ровным счётом ни на что не способны. Встань я и разлей все шесть кружек дорогущего пива на головы собравшихся, что они могут? Дружина местной деревенщины встанет и бросится на меня с кулаками. Наивно рассудить, что я их одолею — это не так. Меня непременно побьют.