Наталья Александрова - Сокровища Ирода

Жалкая идеалистка, как любила она витать в эмпиреях! Как быстро ее опустили на землю…

И ведь радовалась, когда Андрей, непривычно серьезный, пригласил ее к себе, сказав, что им нужно поговорить. Собственно, говорили-то они обычно много, но все о разных отвлеченных предметах, Андрей любил поговорить и умел это делать…

В тот вечер она пришла к нему в приподнятом настроении, она навоображала себе невесть что, а вдруг он наконец решил сделать ей предложение? Ну, если не жениться, то хотя бы жить вместе, это тоже какой-то шанс…

И вот свершилось, он долго собирался, смущался, протирал очки, отводил глаза и наконец заговорил.

Сейчас Марина представляет себе, какой глупый, наверное, у нее был тогда вид. Она начала слушать его с самым счастливым выражением лица, готовая вскочить, обнять и, что греха таить, – немножко поплакать с радостным облегчением. Если честно, она ужасно устала за последние несколько месяцев. Совершенно не в ее характере было бегать к мужчине тайком, она стеснялась внимательных старух, сидящих у подъезда, которые никогда не отвечали на ее приветствие, а соседку Андрея по площадке просто панически боялась, – та при встрече смотрела мрачно, как будто Марина украла у нее кошелек.

Понемногу Андрей воодушевился, и речь его стала, как обычно, гладкой, изобилующей остроумными эпитетами и точными сравнениями. Марина наконец стала вслушиваться, и удивление ее потихоньку уступало место отчаянию.

Суть выглядела так.

Андрей очень благодарен Марине за все, что она для него сделала. Он понимает, как с ним было непросто, да что там – по-настоящему тяжело, ведь, что ни говори, секс – это очень сложная область человеческих отношений, тут все важно – настроение, самочувствие, психологический настрой и многое, многое другое. Но он теперь все преодолел, благодаря ее терпению и заботе. И очень ей за это признателен, и запомнит их сотрудничество на всю жизнь.

Он так и сказал – сотрудничество, как будто они создали совместный проект плавательного бассейна или собачьей площадки.

И теперь, продолжал Андрей бодрым тоном, настал момент ему действовать самостоятельно.

«То есть как это?» – в самый последний момент Марине хватило силы воли не задать этот вопрос вслух.

Ведь он рассказывал Марине, что потерял совсем недавно близкого человека, эта женщина была для него всем. Они были знакомы с юности, любовь их проходила сложно, мучительно, с приливами и отливами, они расставались и встречались вновь, не в силах покинуть друг друга навсегда. Вот и последний разрыв так вымотал его, что он подумывал даже о самоубийстве. И тут появилась Марина и вернула его к жизни, за что он ей глубоко благодарен.

– Ты это уже говорил, – совершенно машинально вставила Марина.

На самом деле она думала о другом.

Все ясно, эта неземная любовь его бортанула, потому что он стал импотентом. Возиться с ним она не стала, только такие идиотки, как Марина, которым больше всех надо, кидаются на амбразуру, когда их в общем-то никто особенно и не просит.

В самом деле, с чего она взяла, что потеря близкого человека означает гибель этого человека, допустим, в автокатастрофе или смерть на больничной койке. Все гораздо проще – сначала он близкого человека потерял, а потом снова нашел. Как посмотреть.

Это на нее, Марину, как ни посмотри, все получается полная кретинка. И винить-то в общем некого – сама к нему пришла, сама стала с ним возиться. Ни о чем он ее не просил, на словах не требовал ни заботы, ни любви. Разве он когда-нибудь говорил о продолжении их отношений? Разве строил планы? Разве хоть намекал, что Марина ему подходит, что он хотел бы, чтобы она была рядом с ним? И о любви у них ни слова не было сказано…

И не случайно он выбрал именно ее, Марину, и ей открыл свою интимную проблему. Не побоялся, что она ославит его на всю фирму, был в ней совершенно уверен. Он ее вычислил. Он видел ее насквозь, видел ее патологическую порядочность и готовность к самопожертвованию. И, разумеется, это было нетрудно, ведь у нее все написано на лице, как всегда утверждала мама.

Все эти мысли вихрем проносились в голове, в то время как на лице Марина из последних сил старалась сохранить отстраненное выражение. Теперь ее главной заботой было уйти отсюда поскорее, чтобы Андрей не видел, как ей плохо.

А он все говорил и говорил – красивым, уверенным голосом, плавно перекатывая слова, вставляя подходящие к случаю латинские изречения. Будь на ее месте другая, она бы устроила скандал, побила бы посуду, обозвала бы его по-всякому, чтобы латинские изречения застряли у него в глотке.

Будь на ее месте другая, тут же подумала Марина, она никогда не оказалась бы в такой идиотской ситуации. Не случайно Андрей выбрал именно ее.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала она, выбежала в прихожую и поскорей схватила свое пальто, чтобы он не стал его подавать. Она бы этого просто не вынесла.

– Постой! – встрепенулся Андрей. – Я сейчас…

Она замешкалась, застегивая сапоги, да еще сумка куда-то запропастилась, и он вернулся в прихожую, протягивая ей пакет. Неужели решил вручить на прощание ценный подарок, как медсестре в благодарность за курс уколов или десять сеансов массажа?

Марина почувствовала, что силы ее на исходе. Но нет, в пакете оказались мелочи, что она натаскала в его квартиру, – зубная щетка, расчески, прокладки, тюбик губной помады… Он все собрал, ничего не забыл.

Марине захотелось надеть пакет ему на голову. Она сказала, что он может выбросить все это ненужное барахло, и стремглав вылетела из квартиры. На площадке соседка мела пол возле двери Андрея, на Марину она поглядела с откровенным, ярко выраженным злорадством. Но какое имело значение, что думает о ней эта тетка? Сама Марина думала о себе гораздо хуже.

Ее предали, бросили, об нее просто равнодушно вытерли ноги, как о половую тряпку. А потом выбросили, как ту же более ненужную половую тряпку, как пустую смятую пивную банку из окна машины, как старый вытертый коврик из прихожей, как… как использованный презерватив. Использовали – и выбросили. И ничего удивительного – предмет-то одноразовый.

Вот и ее так же использовали. А потом выбросили. И все это с милой, чуть рассеянной улыбкой, мягким взглядом из-под очков и тихим вкрадчивым голосом.

Сейчас, в гостиничном номере, дойдя до этой кульминации в своих воспоминаниях, Марина не выдержала. Она застонала и резко села на кровати, надеясь таким способом вызвать боль в голове. И тогда эта физическая боль заглушит душевную. Собственно, душа не испытывала боли, душа ее там, внутри, корчилась от стыда и унижения.

Снова Марина вспомнила тот вечер, когда шла она от Андрея после их, с позволения сказать, разговора. Было так худо, что хотелось сделать что угодно, только чтобы не чувствовать этого стыда. Он выжигал ее изнутри, он грыз ее душу, он клевал ее печень, он отравлял ее кровь, как укус кобры или гремучей змеи.