Евгения Грановская - Никто не придет

– Вспомнил? – спросил Жора, пристально вглядываясь с худощавое, задумчивое лицо Глеба.

– Смутно, – честно признался Корсак.

Васильев хмыкнул.

– Да, брат, вижу, в этом мире ничего не меняется. Сколько позавчера выпил?

– Много будешь знать – рано полысеешь.

– Мне тридцать шесть, – возразил Жора Васильев. – Так что рано полысеть мне уже не грозит. Короче – напоминаю. Ты еще помнишь, что у нас при редакции есть своя фотомастерская?

– Ну.

– Мы делаем снимки на заказ, распечатываем их с файлов, ретушируем, обрабатываем, ну и так далее – все за деньги клиента.

Глеб пыхнул трубкой и сказал:

– Ближе к делу.

– У нас в мастерской постоянно накапливаются отказные и невостребованные фотки. За последний год накопился целый мешок. Шеф велел мне их ликвидировать, а я не знал как. Я позвонил тебе, и ты сказал: «Вези!»

– И ты привез, – констатировал Глеб.

Жора улыбнулся:

– Угу!

– Целый мешок чужих фотографий, за которыми не явились заказчики, – с той же мрачноватой задумчивостью произнес Корсак.

– И не только! – радостно сказал Жора. – Здесь есть и отбраковка!

– Спасибо, что пояснил. Мне стало намного легче. – Глеб снова пыхнул трубкой, прищурился и произнес: – Напомни, пожалуйста, на кой черт ты мне их приволок?

– Во-первых, будет чем печь растапливать. Это ты сам сказал. А во-вторых… – Васильев пожал покатыми плечами. – Ты же сам не раз говорил, что любишь смотреть картинки. Особенно из чужой жизни. Вот и глазей. Тут тебе есть чем поживиться.

– Ясно. – Глеб слегка оттаял и иронично уточнил: – Фотографии первой брачной ночи? Милых домашних шалостей? Разнузданного отдыха на лоне природы?

– Были и такие, но их я оставил себе.

– Негодяй, – вздохнул Глеб.

– Ну, я ведь тоже живой человек и тоже люблю подглядывать в замочную скважину. – Жора посмотрел на циферблат огромных наручных часов. – Глеб, мне пора мчаться. Давай сгружай мешок.

– Я еще и сгружать должен?

– Но не я же. Посмотри на меня! Я толстый, старый и больной!

– Мы с тобой практически ровесники.

– Значит, ты тоже старый. Но при этом красивый, здоровый и атлетично сложенный! – Васильев добродушно улыбнулся: – Давай, Глебушка, не задерживай меня!

– Ох и наглая ты рожа, Васильев, – вздохнул Глеб.

– Есть немного, – согласился Жора.

Глеб сунул тлеющую трубку в карман, шагнул к «Хонде» и выволок с заднего сиденья бумажный мешок. Весил он килограмм пять.

– Через год привезу тебе вторую партию! – радостно сообщил Жора.

– Вали уже, снабженец.

Васильев засмеялся, хлопнул Глеба по плечу, забрался в машину, махнул на прощание рукой и был таков.

Глеб взял мешок в охапку и понес в дом. Втайне Корсак был рад тому, что Васильев приволок ему этот фотографический хлам. Да чего уж там греха таить – сейчас он был рад любому поводу не работать. Ну, или хотя бы отложить работу на час-полтора.

И самооправдание тут же нашлось: в принципе просмотр чужих фотографий может натолкнуть на свежие мысли. Поможет придумать новые и необычные сюжетные ходы.

В кабинете Глеб поставил мешок рядом с креслом, после чего принес водку, тоник, половинку лимона и чашку с кусочками льда. Смешал себе коктейль, уселся поудобнее в кресло и приступил к делу.

– Тэк-с… – сказал он, доставая из мешка первую толстую пачку фотографий. – Посмотрим, что нам тут покажут.

Снимки были не слишком хорошего качества, некоторые пожелтели, с других сполз глянец, однако Глеба это не смущало. Он был журналистом, а значит – очень любопытным человеком, жадным до информации, фактов и деталей, обожающим приоткрывать завесы над чужими тайнами и секретами.

В течение получаса Корсак сидел в кресле, потягивая коктейль за коктейлем и пролистывая страницы чужих жизней – словно страницы всечеловеческого комикса.

Нашлась тут и «клубничка». Вот девушки-студентки оттягиваются в бане. Мокрые стройные тела, бутылки пива в руках, смеющиеся юные лица. И как только Жора такое просмотрел?

Глеб усмехнулся и достал из мешка новую партию снимков. И тут на столике зазвонил телефон. Глеб отложил фотографии и взял трубку.

– Здравствуйте, Федор Михалыч! – насмешливо поприветствовала его Маша. – Как роман? Продвигается?

– Скачет галопом, аж ветер свистит! Привет, Маш!

– Здравствуй, дорогой! Сколько страниц написал?

Глеб скосил глаза на потухший экран монитора.

– Двадцать, – соврал он, не моргнув глазом, и запил вранье глотком коктейля.

– Молодчина! – похвалила Маша. – Вот видишь, как полезно бывает остаться в одиночестве.

– Не то слово, – согласился Глеб.

– Тебе с работы не названивают? Не отвлекают?

– Да нет. Правда, сегодня Жорка Васильев заезжал. Обогатил меня новыми сюжетами.

– Он может! – засмеялась Маша.

– Кстати, Марусь, завтра суббота. Приедешь скрасить мое холостяцкое одиночество?

– Глеб… – Голос Маши стал виноватым. – Об этом я и хотела поговорить. Я не смогу завтра приехать.

– Так, – сказал Корсак и нахмурился. – Начинается. Когда же ты приедешь? В воскресенье?

– В воскресенье тоже никак. Тут ограбили квартиру одного важного «випа». По горячим следам мы грабителей взять не смогли. «Вип» на всю Москву раскудахтался про плохую работу полиции. Так что придется нам теперь работать в авральном режиме.

Глеб рассеянно взял из новой пачки снимков верхнюю фотографию.

– Ты чего молчишь? – окликнула Маша.

– Думаю.

– О чем?

– О том, что попадись мне этот «вип» – он бы у меня выпью заверещал.

– Глеб, не будь таким злым.

– Ладно, не буду. – Корсак вздохнул: – Маш, я правда скучаю.

– Вообще или конкретно по мне?

– По тебе. И вообще.

– Ты же сам говорил, что хочешь отдохнуть от людей. Вот и отдыхай.

– Как выяснилось, дачное одиночество не для меня. Ты же знаешь, я насквозь городской житель.

– Ничего, терпи.

– Терплю, – вздохнул Глеб. – А куда деваться.

Он взглянул на карточку, которую держал в руке. Это была свадебная фотография. Жених с невестой, окруженные гостями, на фоне не то Дома культуры, не то церкви. Какие-то березки по бокам. Седовласый мужчина держит в руках открытую бутылку минеральной воды, гости подставляют бокалы.

«Минеральная вода? На свадьбе?.. А где же шампанское?»

Глеб усмехнулся и отложил было фотографию, но вдруг обратил внимание на еще одну странность – на этой странной свадьбе никто не улыбался. Лица гостей были серьезны и сосредоточенны. Такое же сосредоточенное выражение лица было у жениха, совсем еще юного и субтильного мальчика. Что же касается невесты – молодой, привлекательной девушки, – то у нее и вовсе был напуганный вид.