Стивен Кинг - Противостояние

«Ну разумеется, я часто сюда приезжаю, – подумала Фрэн. – Собственно говоря, я и забеременела-то прямо здесь, на этом пляже, футах в двенадцати от верхней границы прилива. Дорогой Комочек, тебя зачали на живописном побережье Мэна, в двенадцати футах от верхней границы прилива и в двадцати ярдах к востоку от волнолома. Теперь это место отмечено крестиком».

Гас вскинул руку, изобразив знак мира.

– Ваш парень на самом краю пирса, мисс Голдсмит.

– Спасибо, Гас. Как дела?

Улыбаясь, сторож обвел рукой автостоянку. Десятка два автомобилей, и большинство с белой наклейкой «ПОСТОЯННЫЙ ЖИТЕЛЬ» на ветровом стекле.

– Для наплыва туристов еще рановато, – ответил он. Дело было семнадцатого июня. – Подождите недельки две, и мы принесем городу деньжат.

– Не сомневаюсь. Если только вы их все не прикарманите.

Гас расхохотался и вернулся в будку.

Фрэнни оперлась рукой о теплый металл своей машины, сняла теннисные туфли и надела резиновые вьетнамки. Высокая девушка с каштановыми волосами до середины спины, в светло-коричневой блузке. С хорошей фигурой. С длинными ногами, которые часто удостаивались одобрительных взглядов мужчин. Высший класс, так вроде бы это называли в студенческих братствах. Просто загляденье. Мисс Колледж 1990 года.

Тут ей пришлось посмеяться над собой, однако смех был с горьким привкусом. «Ты беременна, – сказала она себе, как будто речь шла о мировой сенсации. – Глава шестая: Эстер Прин[7] сообщает преподобному Димсдейлу новость о неминуемом прибытии Перл». Но она понесла не от Димсдейла, а от Джесси Райдера, двадцати лет от роду, на год моложе Нашей Героини, Маленькой Фрэн. От студента-выпускника колледжа и поэта, что, впрочем, легко угадывалось по безупречной рубашке из синего шамбре.

Она остановилась у границы песка, даже сквозь резину чувствуя, как жар обжигает подошвы ног. Силуэт на дальнем краю пирса все еще швырял в воду небольшие камушки. Мысль, пришедшая ей в голову, отчасти забавляла, но в целом приводила в смятение. «Он знает, как выглядит со стороны, – подумала она. – Лорд Байрон, ушедший в себя, но не сломленный. Пребывающий в одиночестве и взирающий на море, туда, где лежит родная Англия. Но я, изгнанник, может, никогда…»

Ох, черт!

Фрэн расстроила не столько сама мысль, сколько собственное душевное состояние, о котором эта мысль свидетельствовала. Ее молодой человек – и ведь она думала, что любит его, – сидел там, вдалеке, а она стояла здесь и посмеивалась над ним у него за спиной.

Она пошла по пирсу, осторожно выбирая путь среди торчащих камней и трещин. Этот старый пирс когда-то был частью волнолома. Теперь же большинство яхт и катеров швартовалось у южной оконечности города, где построили три пристани и семь дешевых мотелей и жизнь бурлила все лето.

Фрэнни шагала медленно, изо всех сил стараясь сжиться с мыслью, что могла разлюбить Джесси за одиннадцать дней, прошедших с того момента, как она узнала, что, по выражению Эми Лаудер, «немножко беременна». Ну что ж, в конце концов, это он довел ее до жизни такой, верно?

Но не он один, это уж точно. Она же принимала таблетки. С этим, как выяснилось, все проще пареной репы. Идешь в поликлинику кампуса, говоришь врачу, что у тебя болезненно протекают менструации и на коже появляется сыпь. Доктор выписывает рецепт. В действительности же он выписывает месяц сексуальной свободы.

Она вновь остановилась, на этот раз уже в отдалении от берега – справа и слева от нее бежали волны. Ей пришло в голову, что доктора из поликлиники, возможно, столько же раз слышали о болезненной менструации и прыщах на коже, сколько аптекари о том, как «мой брат попросил меня купить эти презервативы», – а в последние годы, наверное, еще чаще. Ей ничего не стоило просто пойти к врачу и сказать: «Дайте мне таблетки. Я собираюсь трахаться». Возраст-то позволял. К чему эта стеснительность? Она посмотрела на спину Джесси и вздохнула. К тому, что стеснительность становится образом жизни. И Фрэнни двинулась дальше.

В любом случае таблетка не сработала. Кто-то в отделе технического контроля на старой доброй фабрике по производству оврила заснул не вовремя. Или она забыла принять таблетку, а потом забыла о том, что забыла это сделать.

Она неслышно подошла к Джесси и положила руки ему на плечи.

Джесси, сжимавший камушки в левой руке, а правой отправлявший их в глубины Атлантики, вскрикнул и вскочил. Камушки рассыпались, и он едва не сшиб Фрэнни в воду. И сам чуть не упал головой вниз.

Рассмеявшись, Фрэнни подалась назад, прикрывая руками рот. Джесси, хорошо сложенный молодой человек в очках с тонкой золотой оправой, с черными волосами и правильными чертами лица, которые, к вечному сожалению означенного молодого человека, не могли выразить всей чуткости его натуры, в ярости обернулся.

– Ты меня дьявольски испугала! – проревел он.

– Ох, Джесс! – Она все смеялась. – Ох, Джесс, извини меня, но это было так забавно, действительно забавно.

– Мы чуть не упали в воду! – В негодовании он шагнул к ней.

Она отступила назад, чтобы сохранить дистанцию, споткнулась о камень, плюхнулась на пятую точку. Ее челюсти сомкнулись, прикусив язык. Боже, какая боль! И Фрэнни разом перестала смеяться, словно ее смех отхватили ножом. Сам факт такого внезапного умолкания – выключи меня, я радио! – показался ей еще более забавным, и она вновь засмеялась, несмотря на то что язык кровоточил, а из глаз хлынули слезы боли.

– Ты в порядке, Фрэнни? – Джесси опустился на колени рядом с ней, на его лице читалась тревога.

«Я все-таки люблю его, – подумала она с некоторым облегчением. – Ну что ж, тем лучше для меня».

– Ты ушиблась, Фрэн?

– Ушиблась только моя гордость. – Она позволила Джесси помочь ей встать. – И еще я прикусила язык. Видишь? – Она показала ему язык, рассчитывая получить в ответ улыбку, но он нахмурился.

– Господи, Фрэн, да у тебя кровь. – Он достал из заднего кармана носовой платок, с сомнением посмотрел на него и положил обратно. Она представила себе, как они рука об руку возвращаются к стоянке, молодые влюбленные под ярким солнцем, и у нее изо рта торчит скомканный платок. Она приветствует улыбающегося, благожелательного Гаса и говорит: «До-ы-де».

Фрэнни опять засмеялась, несмотря на то что язык сильно болел, а от привкуса крови во рту немного мутило.

– Отвернись, – строго попросила она. – Я собираюсь нарушить правила хорошего тона для молодых леди.

Улыбаясь, он театрально прикрыл глаза. Фрэн присела, опираясь на одну руку, наклонилась над водой и сплюнула – ярко-красной слюной. Еще. И еще раз. Наконец рот вроде бы очистился, она оглянулась и увидела, что он подсматривает сквозь пальцы.