Укус - Ричард Карл Лаймон
— Да я спокоен, как слон, — пробурчал я, и услышал, как она тихо хихикнула.
— Нам лучше больше не разговаривать. Слишком много времени.
— Хорошо.
— Удачи тебе.
— И тебе, Кэт.
Мгновение спустя, она появилась в поле моего зрения. Шла она от ванной. Ее ночная рубашка исчезла. Теперь на Кэт не было ничего, кроме глянцевитого слоя какого-то бальзама.
Не глядя в мою сторону, она прокралась к кровати и легла. На ложе не было подушки, одна лишь простыня цвета нефти.
Кэт развалилась на кровати — лицо к потолку, руки в стороны, ноги раздвинуты.
Она лежала, будто беззастенчиво предлагая себя.
Ее кожа блестела в свете свечей.
Его шлюха. Вампиров леденец. Полночный перекусончик.
Я уставился на Кэт в шоке, не веря своим глазам. Никогда бы не подумал, что увижу свою любимую, желанную, девушку мечты в таком виде.
Лишь в самых смелых своих лихорадочных фантазиях я видел Кэт голой.
И то, даже в них она не была такой, как сейчас.
В моих фантазиях не было свечей, черных простыней и масел. В моих фантазиях она не лежала с затвердевшими сосками, расставив ноги будто единственно для того, чтобы я мог видеть блестящую расселину между ними.
Впрочем, это все было предназначено не мне.
Это все — для ее вампира, не для меня.
Ух, больной сукин сын Эллиот.
Я любил Кэт, я мечтал о Кэт. Но в итоге она досталась какому-то садисту, который приходит каждую ночь пить ее кровь. Как так бывает?
Дуракам везет?
Я ненавидел Эллиота.
Почти ненавидел ее за то, что она ему подыгрывает.
И все же — любил. И жалел ее за все эти унижения. И хотел спасти.
Что-то черное скользнуло откуда-то со стороны, перекрыв мне обзор, заслонив и кровать, и Кэт, и тумбочки, и почти весь свет.
Поначалу я даже не понял, что случилось. Потом до меня дошло.
Эллиот стоял передо мной. Почти вплотную к проему, и сейчас я лицезрел его спину. Надеюсь, это спина.
Я затаил дыхание, гадая, может ли он слышать мое сердцебиение.
Чертовски близко стоит, гад.
— Иди сюда, — хрипло позвала его Кэт.
Он, не проронив ни слова, направился к кровати. По мере его отдаления моим глазам открывалось что-то большее, чем клубок чернильной тьмы. Казалось, фигура Эллиота струится вперед и обретает четкие контуры.
Он замер в нескольких шагах от шкафа.
На глаз я дал бы ему метр восемьдесят роста. Светловолосый, коротко стриженый. Оттопыренные уши, длинная тощая шея, узкие плечи задрапированы черной накидкой.
Он совсем не отвечал моим представлениям о вампирах.
Я-то вообразил себе Эллиота этаким Томом Крузом: хорошо сложенный лощеный красавчик.
Но вот этот вот гоблин?..
Как Кэт вообще?..
Она боялась, вот как. Страх творит чудеса.
Моя ревность растворилась в море холодной ярости к этому сукину сумасброду.
Его плащ скользнул на пол.
Он был наг под ним. Смертельно бледен. И худ.
И это почему-то добавило ему некой статности. Он больше не походил на уродца.
А я вдруг перестал чувствовать себя большим и взрослым.
Я снова стал ребенком, напуганным до полусмерти. Ребенком, верящим в тварей, что шастают во мраке ночи.
5
Когда Эллиот подошел к кровати, ноги Кэт стали видны по обе стороны от него. До коленей — плавно переходя в бледную вампирову плоть.
— С чего начать? — вопросил он. Его голос звучал удивленно. — Такое великолепное пиршество подано одному лишь мне. — Он покачал головой. — О, раздумья, раздумья…
— Начни с чего желаешь, дорогой.
Я ожидал, что он заползет на кровать. Но Эллиот так не поступил. Вместо этого он шагнул вправо и поднял ногу Кэт. Отступив, он открыл мне вновь почти полный обзор.
Неспешно Эллиот притянул Кэт к себе за ногу. Затем принялся тереть ее ступню о свою кожу. Начав от бедра, он неторопливо поднимался все выше и выше, растирая ее пяткой свою мошонку, живот, грудь. Покончив с этим, он склонился, широко раскрыл рот и сунул туда ступню Кэт, будто то был бутерброд. Она наполовину исчезла в его пасти.
Кэт делала вид, что наслаждалась ритуалом. Она стонала, извивалась на простыне, сгибала ногу в колене и снова распрямляла ее. Когда ее колено очутилось на уровне его груди, она выгнулась на матрасе, рывком поднимая бедра навстречу ему. Ее груди содрогались от движений ее тела. Волосы разметались по постели.
Все еще со ступней Кэт во рту, Эллиот принялся массировать ее голени обеими руками.
Я взирал на действо из шкафа, зачарованный и в то же время содрогающийся от отвращения и желания остановить его.
Рано, сдерживал я себя. Нужно выждать, когда он ляжет на кровать.
Все еще удерживая ногу Кэт в районе голени, Эллиот извлек ее ступню изо рта. Она сразу затихла. После того, как он аккуратно опустил ее ногу на матрас, Кэт выпрямилась на простыне.
Все еще сосредоточенный на левой ноге Кэт, Эллиот склонился и быстро сделал что-то с ее лодыжкой… своим ртом. Из-за его спины не было видно, что — лишь пятка Кэт, поблескивающая от слюны в свете свечей, плавно вздымалась и опадала между расставленных ног Эллиота.
И пятка эта была вся в крови. Текущей из двух аккуратных дырочек.
Он сделал это. Цапнул Кэт прямо у меня на глазах, а я и не сразу понял, что произошло.
Прямо у меня на глазах.
Что он сейчас придумает?
Хоть я и не видел в данный момент его голову, он, похоже, целовал или облизывал левую ногу Кэт.
Кусал ее?
Что бы там ни происходило, процесс, похоже, сводил ее с ума. Чем выше Эллиот поднимался по ее бедру, тем дурнее она становилась. Мотала головой из стороны в сторону, царапала простыни, выгибалась под немыслимым углом, елозила правой ногой — из стороны в сторону, вверх и вниз.
Эллиот добрался до верхней части ее ноги. Причмокнул.
Кэт согнула коленки.
Эллиот очутился меж ее ног, животом на матрасе, задрав задницу на самом краю кровати и свесив свои худые длинные ноги так, что пальцы ног касались ковра на полу.
Разведя руки, он принялся бить Кэт по ягодицам.
Его голова пошла вниз.
— Да! — выдохнула она.
Нет!
Просунув скрюченные пальцы в проем, я начал отодвигать створку двери в сторону. Хотелось распахнуть двери настежь, выбежать из шкафа и положить этому всему конец. Но я вынужден был сдерживать себя.
Еще не время. Створка медленно
