Иная Богемия - Юлия Макс
– Тебе нужна одежда, иначе нас задержит полиция.
А сама подумала, что лучше бы задержала.
– Полиция?
Энн закатила глаза, сдерживаясь, и поддержала этот фарс.
– Орган власти, отвечающий за порядок, расследующий злодеяния.
– Понял, – невозмутимо кивнул он. – Давайте найдем одежду.
И посмотрел на Энн, словно она была его слугой, в обязанности которой входил поиск облачения.
– Я сейчас, – вздохнула она, понимая, что придется добыть ему одежду, тем более рядом дом сторожа, а контейнер с текстилем может стоять через несколько улиц отсюда.
Карл последовал за ней огромной бесплотной тенью, не давая шанса сбежать. Энн чувствовала лишь дуновение ветра сзади, но не слышала шагов, что очень пугало, заставляя кожу покрываться мурашками. Полуразрушенные надгробные камни все так же стояли почти вплотную друг к другу. По земле, извиваясь змеями, вились кладбищенские вечнозеленые ветви плюща.
Кинских приблизилась к одноэтажному дому-сторожке, который прижимался к каплице – мрачной готической постройке из потемневшего песчаника с острым шпилем. Охранник отсутствовал. Она заглянула в светящееся окно: в комнате было пусто. Энн открыла входную дверь и наткнулась взглядом на заполненную вешалку, очевидно, служившую еще и шкафом, так как верхняя одежда вместе со штанами была свалена в одну кучу. Быстро схватила первое попавшееся пальто, старые джинсы и видавшие виды кроссовки.
Карл сморщился, но облачился в то, что было: пальто грозило вот-вот разойтись в плечах, а джинсы доходили до середины икр. Ему пришлось остаться босиком – обувь оказалась слишком мала.
Кинских достала телефон, снова попытавшись его включить. Не вышло. Энн переживала за Эда, который побежал в другую сторону и мог вполне угодить в руки градным стражам.
Энн оттянула рукав куртки, чтобы посмотреть который час. Сколько раз намеревалась купить смарт, но расставаться с антикварными часами, подаренными дедом, не хотела. Часы показывали полночь. Карл тоже взглянул на циферблат.
– Нам нужно спешить. До рассвета осталось мало времени.
Она отвернулась, услышав шум за оградой. При этом думала: «Точно сумасшедший. А то, что он помолодел у меня на глазах, я обязательно обдумаю и постараюсь логически объяснить себе позже».
– Анета? – позвал он с угрожающими нотками в голосе и перешел на «ты»: – Ты не веришь?
Энн повернулась, да так и застыла. Карл оскалился, показывая острые, как шпили собора Вита, клыки. Его лицо превратилось в жуткую маску, руки почернели до локтей, из пальцев вылезли черные когти. В глазах словно разлилась кровь. Кинских попятилась, натыкаясь на надгробия, не способная что-либо сказать или хотя бы моргнуть. Ей словно дали заглянуть в сам ад, приоткрыв створку.
– Ты…
Она хотела спросить, вампир ли он, но произнесла лишь:
– Кто ты?
Он пошатнулся, снова обхватив руками горло. Клыки Карла исчезли, когда он облизал губы.
– Я спал в гробу, прыгнул на немыслимую для человека высоту и отрастил когти. Кто же я, по-твоему?
Она промолчала, не собираясь отвечать. Напуганная и растерянная. Он медленно приблизился и наклонился к ее лицу, совсем близко, так, что их глаза оказались на одном уровне.
– Неужели влколак не знает о существовании своих врагов?
Энн нахмурилась, не понимая, почему он снова так ее называет. Он принюхался, почти прижавшись носом к девичьей щеке, и протянул:
– Так ты не знала, кто ты. Славно.
«Да уж, славно, ничего не скажешь», – а вслух произнесла твердым голосом:
– Я никуда не пойду, пока ты мне не объяснишь, зачем возвращать корону.
Карл поморщился, но ответил:
– Это долгая история. Если коротко: не вернем венец – падет завеса, охраняющая границы Богемии от упырей[11].
Энн закашлялась, подавившись воздухом. Она помотала головой, но продолжала идти, петляя вдоль могил.
– Забирай корону, – предложила она, при этом лукавя. – И на этом наши пути разойдутся.
– Только тот, кто взял ее, должен положить обратно до рассвета.
Кинских хмыкнула и сжала губы, покусывая внутреннюю сторону щеки. Она ни на грамм не прониклась историей о короне, завесе, считая бредом. Упрямо заступила Карлу дорогу и приподнялась на цыпочки. Внутренний скептик требовал проверить, правда ли она увидела клыки или это ей почудилось.
– Что вы делаете? – изумленно спросил Карл.
– Хочу потрогать клыки, – тоном безумного исследователя ответила Энн.
Пальцами она бесцеремонно приподняла верхнюю губу Карла, как тут же он больно схватил ее за кисть и оскалился. Тонкие, длинные, неестественно белые клыки оказались возле лица Энн. А потом на глазах втянулись в десны, уменьшаясь до состояния почти обычных человеческих зубов. Слишком острых зубов.
– Больше не делайте так!
Ночи еще были недостаточно теплыми, и в толстовке Энн била дрожь. Она находилась в каком-то ступоре, в то же время ощущая, что все происходит на самом деле. Он реален, с клыками и прочим.
«Если он реален, так, может, дед говорил правду, и все легенды рода – настоящие? Да нет, чушь это все. Я поверю в упырей и влколаков, когда старые короли восстанут на благо Чехии. И то буду сомневаться. Легенды на то и легенды, чтобы веселить народ».
Когда они выбрались с территории кладбища, мужчину ослепил свет фонарей и витрин магазинов. Карл вздрогнул и шарахнулся в сторону от звука проезжающей мимо машины. Он крутил головой, смотря на огни и дома с освещенными окнами. Щурился от света и жадно рассматривал редких прохожих. Энн наблюдала за ним, не веря и пытаясь убедиться, что Карл и правда тот, за кого себя выдает. Она все ждала от него неточности, какого-то подвоха, чтобы объяснить себе нечеловеческую силу и способность выдвигать клыки.
То, что этот нечеловек пролежал в гробу, как он утверждает, целые столетия, ничуть не сказалось на его умении ориентироваться в Праге. Они шли полуподземными ходами, слушая, как сверху доносились звуки сирен, затем ненадолго ныряли в проулок, и Энн видела красно-синие огни полицейских машин и вертолет в небе. Карл часто морщился и дергался от громких звуков, а когда увидел в небе вертолет, потрясенно застыл.
Энн не хотела отдавать ему корону и не представляла, каким образом вернуть ее на место. Полиция и специальный военный отряд, охраняющий реликвии, скорее всего, полностью оцепили периметр Пражского Града. Она решила выждать подходящий момент и снова попытаться сбежать от Карла.
В очередном повороте на узкую улочку Старого города она поняла, что пора. Юркнула в узкий проход между домами. Задыхаясь, побежала, закинув рюкзак на плечи, пробитую руку жгло. За Энн никто не гнался, туристы и клубные завсегдатаи попадались на пути все реже и реже. Через три улицы Кинских решила пройти тоннель и сесть на ночной трамвай.
Над ней что-то
