Мотыльки - Александр Викторович Гангал
Она тоже вышла из автомобиля и теперь стояла возле Андрея.
– Это хорошо, правильно, в общем, – прокомментировал завинфекционного отделения. – Да, на счет маркировки не подумал, извините, коллега, – признал он свой промах.
– Андрей, езжайте домой, дальше мы сами. Уже поздно, почти час ночи, отдохните, завтра утром мы Вас наберем. И не волнуйтесь, Татьяна в надежных руках все будет хорошо, – сказал Сергей Николаевич, давая понять, что встреча окончена и им нужно возвращаться в отделение.
Андрей понял. Попрощался, сел в машину вместе со Светланой и выехал за территорию больницы. Там он остановился и набрал номер такси. Потом достал бумажник и стал пересчитывать купюры в нем. Изначально он планировал дать Свете три тысячи, но покопавшись, вытащил две триста и протянул их девушке.
– Вот, Свет, возьмите, пожалуйста. Это Вам благодарность за незапланированное ночное приключение.
– Спасибо, Андрей, не нужно. Я же просто помочь хотела, – ответила она смущенно.
– Я настаиваю, Свет, возьмите, пожалуйста.
Он настойчиво протянул руку с купюрами поближе. Она вздохнула, улыбнулась и быстро взяла деньги, спрятав их тут же в карман медицинского халата.
Прошло совсем немного времени, как подъехали белые «жигули» такси. Андрей подошел к худощавому, с наколкой на левой руке, водителю. Договорился с ним за приличную сумму, чтобы тот доставил фельдшера обратно на работу. Усадив Светлану в такси и попрощавшись с ней, Андрей отправился домой.
В дороге начал накрапывать мелкий дождик, но дворники он включать не стал, решив, что так будет виднее. Андрей доехал до своей стоянки, где недавно купил у пенсионерки, соседки с нижнего этажа, освободившееся место для машины. Стоянка была недалеко от его дома, на месте гаражного кооператива, принадлежавшего офицерам-отставникам.
Зеленые обшарпанные ворота оказались запертыми. Андрей подошел к калитке и позвонил несколько раз в звонок. Он посмотрел на часы, было уже довольно поздно, практически без шестнадцати два. Через некоторое время, на шум звонка с той стороны железной калитки, послышались негромкий визг собаки, приглушенная ругань и шаркающие шаги. Скрипнул засов и дверь открылась. В тусклом свете наружной лампочки, в проеме, возник седой, заспанный, небритый старик в камуфляжных штанах и курточке. На ногах, у него, были резиновые тапки, одетые на черные носки.
– Доброй ночи, я ваш новый постоялец. Мое место пятьдесят шестое в конце стоянки возле ямы и цистерны с отработкой, – начал объяснять Андрей, первым.
– А, белая «Тойота», кажется, – ответил дежурный скрипучим голосом. – Сейчас, погоди. Он закрыл калитку перед носом Андрея. И шаркающей походкой удалился в свою будку. Раздался довольно громкий скрежет, ворота дернулись и с толчком отъехали до упора вправо, открыв широкий въезд на стоянку. Включился прожектор, освещающий путь во внутрь. В его лучах были видны частые стрелки накрапывающего дождя и ровные ряды спящих мокрых автомобилей. Андрей поежился, развернулся и сел в машину. Он очень аккуратно вел свой автомобиль по узким рядам стоянки до своего парковочного места, боясь зацепить кого-то в ночном сумраке.
Кое-как протиснувшись на свое место, среди узких коридоров автомобилей, он заглушил мотор, посидел какое-то время в полной тишине и сумраке, осознавая свое одиночество. И вышел, доставая свой телефон, чтобы позвонить теще и сказать, что все нормально.
Позвонив, он отчитался ей в подробностях обо всем, вышел со стоянки и в потемках, под дождем, направился домой.
Артем Валерьевич Логинов удобно расположился на кушетке, заправленной видавшим виды, синим с красными розами, потрёпанным пледом. Кушетку давно смастерили мужики из прочных деревянных ящиков и старого полутораспального матраца. Он только поужинал холодными котлетами, брынзой с помидором и серым бородинским хлебом. Ужин заботливо приготовила его супруга Марина Сергеевна, с которой он прожил почти уже тридцать пять лет. Два сына разлетелись от них, кто куда, со своими семьями.
Старший был военным и служил в воинской части на Дальнем Востоке. Иногда присылал посылки с кедровыми орехами и баночками красной икры, и раз в два года с семьей приезжал погостить к ним на месяц. Младший работал диспетчером в аэропорту, хотя он и жил с ними в одном городе, но обосновался на другом его конце, где была квартира его второй жены Насти. О себе они напоминали двухгодичной внучкой, которую молодые часто оставляли по разным причинам, а порой и просто так, чтобы самим отдохнуть от шумного, разбалованного ребенка.
В душной коморке стоял невыветриваемый смрад перегара, который оставил после себя предыдущий вахтер Виталик. Он был заядлым борцом с «зеленым змием». Уничтожал его, как говорится, по мере своих сил, хотя алкоголиком себя не считал.
Виталика привела и устроила мама месяц назад в надежде, что работа затормозит процесс его алкодеформации, разжалобив начальника стоянки. В коллективе Виталика не любили за лень, неряшливость, которую он оставлял после смены, и за поселившийся ужасный запах в коморке. Все просто мечтали, когда начальство даст ему под зад коленом. Но, работники не ускоряли этот процесс, не стучали на него, боясь испортить себе карму, хотя поводов он давал предостаточно.
Артем Валерьевич переключил канал шипящего телевизора на «Первый спортивный», он единственный показывал более-менее сносно. Еще был нормальный «Пятый канал», но там засел какой-то нудный толстый мужик, вещавший о парламентских комитетах и их бесполезных инициативах, направленных на укрепление и улучшение чего-то там в эшелонах власти. По «Спортивному», как назло, транслировали футбольный матч, где играли друг против друга команды Люксембурга и Македонии. Счет у них был ноль-ноль. Комментатор вяло и неинтересно комментировал действие, в котором игроки команд просто ходили за мячом и друг за другом по полю. Их вратари просто ночевали у своих ворот.
Под шум передачи он слегка задремал, хотя еще планировал допить крепкий горячий чай, стоявший в коричневой кружке на грязном в крошках столе. На стене, оббитой фанерой и обклеенной желтыми газетами, висели большие китайские часы, ровно и монотонно тикая секундной стрелкой. Они показывали без пятнадцати два.
Сладкая теплая марь обволокла и почти овладела Валерьевичем, расслабляя не молодое тело, маня за собой и щедро обещая уютный спокойный сон. Он всецело подчинился ей, позволяя увлечь себя в мягкие и пушистые облака.
Вдруг, совсем бесцеремонно и неожиданно резко, раздался оглушающий звук входного звонка. Артем Валерьевич подскочил как ошпаренный, прервав сон, ему показалось, что в дребезги разбилось оконное стекло! Он принялся озираться вокруг, часто моргая, слегка не понимая, что происходит. Хотя уже начал осознавать, где он. Тут раздался повторный звонок, уже не такой громкий, как казалось спросонья, и не такой неожиданный. И он, наконец, понял, что это какой-то запоздалый постоялец
