Кристофер Голден - Вот мы и встретились

Они с Брайаном подробно все обсудили. Им опять следовало для начала связаться с Эшли, а затем постоянно за ней присматривать. Если только Уилл не сумеет этого предотвратить, очень скоро его лучшая подруга, соседская девочка, будет изнасилована. Картина того, как Эшли меняется прямо у него на глазах, превращаясь в женщину со шрамом на сердце, даже сейчас то и дело перед ним вставала. Подумав о близнецах Эшли и о выражении ее лица в тот момент, когда измененное прошлое ее изменило, Уилл прибавил шагу.

«Только не Эшли, — думал он. — Нет, только не она».

Во многих отношениях Эшли чувствовала, что самым странным в связи с гибелью Майка Лейбо было то, какое, по сути, малое воздействие эта гибель оказала на ее жизнь. Девочка никогда бы не призналась в подобных мыслях из страха, что кто-то может неверно их истолковать, обвинить ее в бессердечии. А это было так далеко от правды. Да, Майк был не самым близким ее другом, но он был славным, забавным парнишкой, который почти каждый день находился где-то рядом с ней.

Раньше находился.

Ужасу гибели Майка было уже почти двенадцать часов, и он по-прежнему обволакивал Эшли облаком отчаяния и нерешительности. Девочке казалось, что ее реакция решительно на все оказывалась слишком замедленной. Когда кто-то к ней обращался, Эшли требовалась лишняя секунда-другая, чтобы понять, о чем идет речь. Подобные трагедии порой попадали в выпуски новостей, случаясь в других городах, не в Истборо. Или они случались с взрослыми. Однако они совершенно точно не случались со знакомыми Эшли, с мальчиками, которые еще в третьем классе начальной школы таскали шоколадный пудинг с ее подноса в столовой.

А самое главное — в том участке ее разума, где следовало быть Майку, теперь зияла открытая рана, кровоточа слезами скорби и темной правдой о мире. Эта правда заключалась в том, что ученики средней школы погибали не только в других городах, что об их гибели можно было услышать не только по телевизору.

И все же…

Занятия в школе продолжались. В следующую субботу ожидался футбольный матч в честь праздника встречи выпускников, за которым должны были последовать танцы. Хотя Майка, безусловно, помнили и лили по нему слезы, инерция жизни по-прежнему несла всех дальше. В эту жизнь должны были вмешаться только его поминки и похороны, да и то не очень надолго. Гибели Майка предстояло быть вплетенной в общую ткань вещей, а затем все остальные — те, кто по-прежнему оставался в живых, — должны были двигаться дальше.

Все это угнетало и печалило Эшли. К тому же где-то на задворках ее разума вечно присутствовала уникальная перспектива, предоставленная девочке ее личной тайной. Уилл и Брайан — Старший Уилл и Старший Брайан — имели десять с лишним лет в активе по сравнению с их более молодыми двойниками. Каково им было, задумывалась Эшли, помнить эти дни? Помнить эту утрату? Чувствуя у себя в душе тупую пустоту, девочка просто не могла себе представить, что она будет испытывать, когда между ней и ее горем будет положена дистанция в десять лет. Однако Эшли очень хотелось мгновенно одолеть эту дистанцию, продвинуться вперед посредством той же непринужденной магии, которую Уилл и Брайан использовали, чтобы вернуться назад.

«Уилл и Брайан, — подумала девочка. — Что же такое с вами случилось?»

Мрачное любопытство бурлило в голове у Эшли, пока она шла домой из школы. Девочка работала в комитете праздника встречи выпускников, непосредственно занимаясь главной платформой для субботнего парада, однако, хотя сегодня все ее усилия оставались столь же прилежными, весь дух из них куда-то ушел. Эшли слышала, как ученики и ученицы, работающие над платформой, по-прежнему сплетничают, флиртуют и смеются, но все это казалось ей каким-то приглушенным. Хотя о нем почти не упоминалось, злой рок Майка Лейбо по-прежнему над ними висел. Поминки должны были состояться в четверг вечером. А в среду школьное начальство позволило учащимся пропустить утренние занятия, чтобы поприсутствовать на похоронах Майка Лейбо. Как будто после похорон у кого-то могло возникнуть настроение всерьез заняться математикой.

Матушка попыталась убедить Эшли остаться дома, отвлечься на музыку или на какую-нибудь дурацкую телепередачу, однако девочка настояла на том, чтобы пойти на собрание комитета. Ребята, которые работали над платформой, ждали Эшли, они на нее рассчитывали. Кроме того, ей сейчас хотелось быть окруженной людьми. Но теперь Эшли сожалела о том, что не послушалась матушку. Непринужденная болтовня и улыбки были вовсе не тем, чего ей хотелось. Вот почему, когда Эльфи и Лолли предложили подвезти ее домой, Эшли отказалась. До ее дома была всего пара миль. Девочка легко могла их пройти.

Оставшись одна в темноте, где компанию ей составляли лишь октябрьский ветерок и серебристый лунный свет, Эшли ускорила шаг, проходя по Маркет-стрит мимо средней школы Кеннеди. Случившееся с Майком сильно ее беспокоило. Однако разбитое ветровое стекло отцовской тойоты беспокоило ее еще больше. Если Эшли требовалось еще какое-то доказательство того, кем были те ночные гости, она его получила. Уилл и Брайан знали, что Майк должен был погибнуть. Даже точно знали, где и как.

И не смогли предотвратить его гибели. Теперь, вспоминая разговор, который Эшли вела через окно своей спальни с расположившимся на ветвях дерева Уиллом, она могла лишь сосредоточиваться на выражении его лица. В глазах у Уилла мелькала тревога, когда он на нее смотрел. Девочка несколько раз там ее ловила. Тогда эта тревога не слишком сильно ее взволновала, но теперь, приближаясь к безмолвному силуэту школы с темными глазами окон, Эшли находила в ней что-то даже чересчур зловещее.

Девочке, разумеется, приходило в голову, что тот злой рок припас что-то и для нее. Призрачная фигура, которую Эшли видела среди деревьев в субботу вечером, вовсе не являлась продуктом ее воображения. Однако Старший Уилл и Старший Брайан оказались неспособны спасти Майка. Если Эшли тоже следовало чего-то бояться, она должна была сама о себе позаботиться.

Тут девочка сделала над собой усилие, отвращая свой разум от подобных мыслей и сосредоточиваясь на вещах куда более тривиальных. Добравшись домой, она первым делом позвонит Эрику и расспросит его про поездку. Эшли сделает все возможное, чтобы удержаться от разговора про смерть Майка Лейбо, но Эрик все равно будет опустошен. Тут девочка представила себе лицо Эрика — сильные черты, карие глаза — и еще больше по нему затосковала.

Затем Эшли тяжко вздохнула. «Хватит уже думать о другом», — подумала она.

Осенний ветер задувал не на шутку, со свистом пролетая по Маркет-стрит, вороша волосы девочки и бросая их ей в лицо. Эшли то и дело смахивала пряди с глаз. Почувствовав, что дрожит, она до самого горла застегнула свою куртку из мягкой коричневой кожи. Затем еще прибавила шагу, теперь уже откровенно спеша, желая как можно скорее добраться до дому.