Валерий Михайлов - Комедианты

– Что ты хочешь мне предложить?

– Мы готовы принять только вас двоих. Тебя и… скоро вы познакомитесь. Но он не должен ничего знать о нашей договоренности.

– А мы разве договорились?

– Думаю, да.

Глава 12

– Моргана, – прошептал он в трубку, которая давно уже кричала короткими гудками, – Моргана…

Она с самого начала не хотела участвовать в этом проекте. Как знала… Или догадывалась. Она наверняка догадывалась или чувствовала… Как врач, чей близкий человек болен неизлечимой болезнью… Каково это на самом деле – видеть финал и не иметь возможности что-либо изменить?..

Трубка выпала из руки и упала на пол.

– Моргана…

Он любил её как родную дочь… Да она и была ему как родная дочь… Как тайная родная дочь… Служение эксперименту несовместимо с привязанностью к кому-либо. Здесь как в разведке: близкие – это в первую очередь мишени.

– Посмотри, Володя, какая прелесть!

Галина. Совсем ещё молодая и необычайно красивая. Держит на руках кроху. А вокруг сияние, как на иконах святых. Тогда они приехали в приют за очередной «партией» детей. Галина, чистая душа, даже представить себе не могла, для какой цели они собирают крошек по всем яслям и детским домам. Галина «чувствовала», и эта её способность помогала находить, как тогда казалось, именно тех самых детей, которые в скором будущем… Тогда Галина и поразила его в самое сердце. Она всегда вспоминалась именно такой, светящейся, с крошечным ребёнком на руках. Даже после более тридцати лет воровской, тайной от остальных любви.

– Сейчас посмотрим, как тебя звать. – Не отпуская девочку, Галина взяла её историю. – Моргана. Славное имя.

– Нравится?

– Ещё бы!

– Забирай, – сказал он, удивляясь самому себе.

– Что, серьёзно?

Галина была бесплодной, и, как многие бесплодные женщины, очень хотела детей.

– Забирай. Я всё улажу.

– Володя, ты…

Это был их первый поцелуй.

Так любовь подарила ей жизнь… Вторую жизнь… Тогда он чудом выкрутился сам – эксперимент не прощает неповиновения и самодеятельности, но позже, когда Моргана обнаружила дар…

– Не ходи, – сказала она вдруг.

– Куда? – не понял он.

– У тебя ведь встреча?

– Да…

– Тебя хотят убить…

Тогда ей было десять лет.

– Кто тебе сказал?

– Одна тётя.

– Какая?

– Она сказала не говорить.

У него хватило ума послушать ребёнка и послать вместо себя Редактора.

С самого детства у неё были ЭТИ сны: лес, костёр, возле костра люди… Они играли с ней, учили тайнам огня и леса, учили разговаривать с деревьями и травами, учили «видеть». Свою единственную любовь она встретила всё у того же костра.

– Тебе придется с этим смириться.

Она рассказала ему об эксперименте. Они лежали в густой траве, отдыхали после неистовой страсти и блаженства.

– От меня требуют… Они хотят, чтобы я служила чему-то ужасному.

– Тебе придётся с этим смириться.

– Но я…

– Они уничтожат тебя.

– Думаю, иногда смерть…

– Они уничтожат в тебе всё человеческое, сломают тебя как личность. И только после этого… Смерть не всегда приходит достаточно быстро. Иногда её приходится ждать. Ждать так, как не ждёшь ничего другого.

– Я не смогу.

– Сможешь. Частично поможем мы, частично – эксперимент.

– А если он сделает меня совсем другой?

– Не сделает.

– Обещаешь?

Вместо ответа он нежно поцеловал её в губы.

– Мы подарим тебе ритуал. Это будет твоя палочка-выручалочка…

Ритуал… Они собрались у костра. Все вместе. С Морганой их было двенадцать. Семь женщин и четверо мужчин. Все необычайно красивые, каждый своей, неповторимой красотой. Пламя металось, неистовствовало, гудело… Никогда ещё Моргана не видела, чтобы огонь был таким.

– Пламя – это твоя душа, – сказала жрица-Мать, – смотри как можно больше в огонь, и, может быть, ты обретёшь душу.

– Ты всегда говоришь загадками?

– Это потому, милая, что иначе об этом вообще невозможно сказать.

Они стояли кругом вокруг костра. Жрица-Мать и Моргана были внутри круга. Жрица-мать произнесла СЛОВО. Пламя замерло и устремилось вверх. Тогда все запели. Они пели песнь тишины, не произнося ни слова, беззвучно они пели эту сокровенную песню, и у Морганы всё плыло перед глазами.

– Пойдём, – сказала ей жрица-Мать.

Она взяла Моргану за руку и повела прямо в огонь. Языки пламени расступились, словно давая пройти, затем радостно сомкнулись вокруг них. Моргана приготовилась к боли, но вместо этого огонь принёс ощущение блаженство и любви. Огонь уносил её на крыльях, а из глаз текли слёзы.

– И помни, – услышала она в самом сердце, – что бы ни пришлось тебе делать, всё предопределено. Человеческая душа похожа на луковицу, где каждый новый слой – это маска, которую мы часто принимаем за собственное лицо. Отсюда боль и страдания. Когда придёт время, ты отбросишь маски. Пока же помни…

После этого сна Моргана провалялась больше месяца с температурой. Врачи так и не смогли поставить диагноз… Никто не знал об этой стороне её жизни…

Моргана… Какая нелепая смерть…

Телефонный звонок был как гром среди ясного неба.

– Владимир Геннадиевич?

– Да.

– Я иду к вам. И ещё…

– Что? Говори! – Сердце заныло.

– Моргана…

– Что с ней?!

– Она погибла.

– Как?!

– Это не мы… Она ехала на встречу с объектом, и…

– Сколько у меня есть времени?

– Шестьдесят минут. Больше дать не могу. Извините.

– Спасибо.

– Не за что. Не знаю, имеет ли это значение… Это одна из самых неприятных миссий…

– Спасибо.

Шестьдесят минут… Трубка вырвалась из потерявшей волю руки.

– Моргана…

Шестьдесят минут. Вполне достаточно, чтобы не торопиться. Он принял душ. Побрился. Открыл бар, но передумал. Решил ограничиться кофе.

– Милая девочка, никто не готовил так кофе, как ты, – сказал он себе вслух.

Чашка кофе и две сигареты.

Неплохо бы подстричься, но времени больше нет. Он открыл шкаф. Достал форму полковника-гусара. Придирчиво осмотрел. Оделся. Снова посмотрел на себя в зеркало.

– Ненавижу сюрреализм, – сказал он, доставая из ящика стола свой «ТТ».

Он тщательно проверил пистолет, зарядил…

– Моргана… – произнёс он в последний раз.

Он вошёл без стука… Хотя какой может быть стук в подобных ситуациях. Но всё равно было что-то неприятное в том, как он это сделал. Барин в первом поколении… Скорее всего, так. Маленький, лысый толстячок, похожий на отражённого в кривом зеркале знаменитого Вуди Аллена. Маленький хам уровня незначительного чиновника. На вид. Таким он хотел выглядеть в глазах других. Специалист по внештатным ситуациям, бывший разведчик или контрразведчик. Один из лучших.