Клайв Баркер - Книги крови V—VI: Дети Вавилона

От этих раздумий он впал в меланхолию и много пил, чтобы не затосковать окончательно, но когда вышел на улицу — в два часа ночи, — его депрессия лишь слегка притупилась. Добрые берлинские бюргеры уже давно спали, завтра начнется новый рабочий день. Только Курфюрстендамм подавала признаки жизни шумом дорожного движения. Туда он и направился, не думая ни о чем.

Позади него раздался смех: молодой человек — наряженный, как кинозвезда, — шагал неверной походкой в обнимку со своим неулыбчивым спутником. В трансвестите Баллард узнал одного из завсегдатаев бара, а клиент, судя по его простому костюму, был провинциалом: такие приезжали сюда, чтобы за спиной жены утолить охоту до мальчиков, переодетых девочками. Баллард ускорил шаг. Юноша заливался смехом, и этот звук; действовал на нервы.

Баллард услышал, что рядом кто-то пробежал, и краем глаза уловил скользнувшую тень. Наверное, это «хвост». Алкоголь затуманил ему мозги, однако он все же почувствовал тревогу, не понимая, что ее вызывает. Он продолжал путь, и беспокойство не оставляло его.

Пройдя еще несколько ярдов, он заметил, что смех за его спиной стих. Он оглянулся через плечо, ожидая увидеть мальчика в объятиях его клиента. Но пара исчезла: наверное, скользнули в одну из аллей — заключить свой контракт в темноте. Где-то совсем рядом собака завыла по-волчьи. Баллард обернулся и оглядел пустынную улицу в надежде понять, в чем дело. Как бы ни гудела его голова, как бы ни чесалась кожа на ладонях, тревога не была надуманной. Что-то происходило с этой улицей, несмотря на внешнюю безобидность: она скрывала ужас.

До ярких огней Курфюрстендамм оставалось не более трех минут ходьбы, но Баллард решил не оставлять тайну неразгаданной. Он повернулся и медленно пошел назад. Вой собаки прекратился; в тишине раздавался лишь звук его шагов.

Дойдя до поворота на аллею, он остановился и вгляделся в темноту Ни в окнах, ни в подъездах света не было. Казалось, ничего живого нет в этой тьме. Миновав первую аллею, Баллард направился ко второй. Воздух наполнился острым зловонием, которое усилилось, когда он дошел до угла аллеи. От этого запаха гул в его голове усилился, угрожая перерасти в громовые удары.

В конце аллеи мерцал свет — слабый огонек из верхнего окна, и Баллард увидел тело того провинциала, распростертое на земле. Оно было так изуродовано, будто кто-то пытался вывернуть его наизнанку. Разбросанные внутренности и производили этот густой острый запах.

Балларду не раз приходилось видеть насильственную смерть, и он считал себя привычным к подобным зрелищам. Но что-то на этой аллее не давало ему успокоиться. Он почувствовал дрожь в коленках. А потом из тени послышался голос юноши.

— Ради бога.. — Его голос утратил всякий намек на женственность: в нем звучал нечеловеческий ужас.

Баллард шагнул в глубь аллеи. Лишь продвинувшись на несколько ярдов, он увидел и юношу, и причину его стенаний. Мальчишка бессильно прислонился к стене, стоя посреди мусорной кучи. Блестки и тафта были сорваны с него; тело казалось бледным и бесполым. Он, кажется, не заметил Балларда; его глаза не отрывались от чего-то другого, скрытого в тени.

Дрожь в коленях усилилась, когда Баллард проследил за взглядом юноши; он почувствовал, что вот-вот застучит зубами. Тем не менее он двинулся дальше — не из-за юноши (он всегда считал героизм пустым делом), но потому, что во что бы то ни стало хотел увидеть, что за человек способен на такое исключительное злодеяние. Ему казалось, что главная задача сейчас — посмотреть в глаза этой невиданной дикости.

Юноша наконец заметил его и пролепетал что-то о помощи, но Баллард не услышал. Он чувствовал, что на него смотрят другие глаза, и их взгляд разил, как удар. Шум в голове усилился до болевых ощущений и напоминал теперь рокот вертолетных турбин. В считанные секунды боль достигла такой силы, что потемнело в глазах.

Баллард закрыл лицо руками и попятился к стене, смутно осознавая, что убийца покидает свое укрытие (мусорный бак был опрокинут) и собирается скрыться. Баллард почувствовал, как что-то слегка задело его, и открыл на мгновение глаза На дорожке он заметил убегающего человека. Тот выглядел странно — спина выгнута крюком, голова непропорционально большая. Баллард крикнул, но злодей не остановился, только задержался, чтобы взглянуть на растерзанное тело, и выскочил на улицу.

Баллард оторвался от стены и выпрямился. Шум в голове немного утих; головокружение прошло.

Сзади послышались всхлипы юноши.

— Вы видели? — повторял он. — Вы видели?

— Кто это был? Ты его знаешь?

Юноша смотрел на Балларда расширенными от страха подведенными глазами, как напуганный олень.

— Кого?.. — переспросил он.

Баллард уже собирался повторить вопрос, но тут раздался визг тормозов и сразу за ним удар. Он оставил мальчишку, натягивающего свой истерзанный наряд, и вернулся на улицу. Где-то рядом слышались голоса, и он поспешил на звук. Большая машина стояла поперек тротуара, ее фары ярко горели. Водителю помогали выбраться наружу, в то время как его пассажиры — завсегдатаи вечеринок, судя по их одежде и разгоряченным алкоголем лицам, — стояли рядом и яростно спорили, как все случилось. Женщина говорила о каком-то звере на дороге, но другой пассажир не соглашался: тело, отброшенное столкновением в кювет, не было телом животного.

Баллард почти не разглядел убийцу на аллее, но инстинктивно чувствовал, что это он. Однако в нем не было того уродства, которое Баллард, как ему казалось, отметил: обычный человек в старом костюме лежал лицом в луже крови. Полиция уже прибыла, и офицер приказал Балларду отойти от тела, однако он все же взглянул украдкой в лицо покойника. На этом лице не было и следа того неистовства, какое он ожидал увидеть. Тем не менее кое-что он узнал.

В кювете лежал Оделл.

Полицейским он сказал, что ничего не видел, и поспешил покинуть место событий, пока не открылось происшествие в аллее.

По дороге домой у него на каждом шагу возникали новые вопросы, и среди них главный: почему они лгали, будто Оделл мертв? И какая напасть обуяла человека, что он стал способен на такое зверство? Баллард понимал, что не добьется ответа от своих бывших коллег. Единственным, у кого можно было бы попытаться что-то выведать, оставался Криппс. Он вспомнил их спор насчет Мироненко и слова Криппса о необходимости «мер предосторожности», когда имеешь дело с этим русским. Значит, Стеклянный Глаз знал, что здесь нечисто, но даже он не мог предугадать масштаба несчастья. Убиты два высококлассных агента. Мироненко исчез; видимо, он уже мертв. Сам Баллард, если верить Саклингу, тоже недалек от этого. И все началось с Сергея Захаровича Мироненко, неудачника из Берлина. Похоже, его трагедия заразительна.