Сергей Пономаренко - Кассандра

— Как хочешь, — после минутного замешательства произнесла Ксана и, взяв ключи, направилась к выходу.

Оставшись один, Леонид постарался максимально сосредоточиться на задуманном и направился вглубь подземелья.

35

— Я пришла — соскучился по мне? — спросила Эльвира, устроившись под торшером и несколько раз включив и выключив свет.

На мгновение я выхватывал из темноты ее обнаженное, полностью загоревшее тело с напрягшимися от возбуждения грудями, с отвердевшими сосками, плоским животом, округлыми, без следов целлюлита бедрами и аккуратно выстриженной полоской на лобке. Ей надоело забавляться выключателем, и она, оставив свет включенным, стала медленно приближаться ко мне. Я сжался, зная, что дальше последует, и от невозможности что-либо предпринять.

— Я не сомневаюсь, что по-прежнему нравлюсь тебе. — Она лукаво улыбнулась. — Помнишь, как ты расхваливал мое тело? Целовал мои груди, шею, живот? Без лести тебе сообщу, что по степени доставленного мне удовольствия ты входишь в первую десятку мужчин, с которыми я когда-либо переспала. — Она на мгновение задумалась. — Пожалуй, даже в пятерку.

Эльвира была уже возле кровати, и я, получив возможность двигаться, начал тормошить Богдану, но та продолжала крепко спать. Эльвира легко запрыгнула на нашу кровать, приблизилась ко мне и заглянула в глаза, чего я больше всего боялся — ее застывший взгляд мертвой рыбы, ничего не выражающий, обдал меня холодом, парализовав волю.

— Ты прав — твоя жена нам мешает, оставляет мало места для любовных утех. Помнишь, какая широкая кровать была у меня в спальне? Настоящий траходром! — Эльвира похлопала по плечу спящую Богдану, и та, что-то бормоча во сне, откатилась на край кровати.

— Вот теперь порядок — места достаточно, — обрадовалась Эльвира. — Тебе свет не мешает?

Я промычал что-то нечленораздельное.

— Я хочу смотреть тебе в глаза, когда будем заниматься любовью, именно любовью, потому что сексом ты занимаешься с женой, — пояснила Эльвира.

Мое лицо перекосилось от неистового желания высказать ей все, что накопилось на душе.

— Извини, я совсем забыла — у тебя после меня не остается сил на твою бедную женушку. Но что поделаешь — я девушка страстная и не люблю делиться. — Эльвира стащила с меня пижаму, трусы.

— Ты бы еще шинель на себя надел в постель, — холодно рассмеялась она, начиная ласкать меня в промежности, и предательское тело слушалось ее, а не меня, не желающего подчиняться.

— Вот теперь мы приступим к главному, — удовлетворенно бросила она, достигнув желаемого результата, и устроилась, раскачиваясь, на мне.

Она была холодная, как мерзлая рыба, скользкая, как испортившаяся без холодильника колбаса, ее прикосновения вызывали омерзительные ощущения, от нее ужасно воняло, и я не хотел задумываться чем, иначе меня сразу бы вырвало, как уже было в прошлую ночь. Утром я оказался лежащим в луже блевотины, из-за чего Богдана пришла в ужас. Мне принадлежали сознание и душа, а ей — мое тело, с которым она вытворяла что хотела, удовлетворяя свою ненасытную страсть. Время от времени вместо роскошной женщины перед моими глазами возникал труп с изъеденным червями лицом, на котором уже не было глаз, разбухший от газов. Я закрыл глаза, зная, что это единственное, что я мог сделать. Половые акты следовали один за другим, заставляя бешено колотиться сердце, высасывая все соки из моего тела. Эльвира покинула меня только под утро, и я мгновенно заснул, обессиленный ужасами ночи.

— Ну, ты просто болен! — услышал я сквозь сон крик Богданы.

Я с трудом открыл глаза, не имея сил даже пошевелиться.

Она вытянула из-под меня простыню и, стоя у кровати, трясла ею:

— Опять у тебя поллюции! Как исполнить супружеский долг, так у тебя нет сил, с вечера ты засыпаешь мертвым сном, ни на что не реагируя! А утром я должна рассматривать эту мерзость! — Она указала на желтоватые следы спермы на простыне. — Ты конченый онанист! Мне надоело после тебя каждый день отправлять белье в стирку! А прошлой ночью еще и наблевал! На кого ты стал похож! Дети боятся на тебя смотреть, им стыдно, что у них такой отец! — И, продолжая ругаться, она вышла из комнаты.

А я не имел сил рассказать ей правду, как уже не раз пытался, но она мне не верила, считая это сумасшествием. Я не мог даже встать, несмотря на то что разрывался мочевой пузырь. Желание спать после стольких бессонных ночей победило, и я погрузился в тяжелый сон без сновидений.

Проснулся поздно, усталость не покинула меня, как и раскалывающая голову боль. Первым делом почувствовал запах мочи и понял, что мочевой пузырь не стал дожидаться моего пробуждения. На матрасе, не закрытом простыней, образовалось громадное вонючее пятно, с которым я ничего не мог сделать. Я боялся даже представить, какой скандал устроит Богдана, увидев его. Она все чаще говорила о разрыве наших супружеских отношений, но, думаю, раньше я умру от изнеможения — проклятый призрак Эльвиры меня вскоре доконает.

Я уже обращался к психиатру, добившись только того, что меня поставили на учет в психдиспансере. Это я утаил от Богданы. Психиатр, выслушав рассказ о том, что со мной происходит по ночам, объяснил, что мое больное воображение рисует эти картинки в моем мозгу. Видно, смерть Эльвиры так сильно подействовала на меня, что в подсознании возникают такие сексуальные галлюцинации. Он, в свою очередь, рассказал мне, как в начале ХХ века воображение сербской королевы сыграло с ней плохую шутку — она решила, что беременна, и даже врачи вначале так считали, и только когда прошли все сроки, а она не смогла разрешиться ребенком, поняли, в чем дело. Психиатр выписал мне кучу лекарств, в том числе снотворных, которые мне помогали как мертвому припарки.

Я встал, от слабости меня занесло, и я больно ударился о стену. Справившись с головокружением, я добрался до мобильного, нашел номер — это была моя последняя надежда. Вспомнил чудные глаза цвета струящейся змеиной кожи… Мне повезло — трубку взяла она.

— Я к вам приходил, — порылся в памяти, но головная боль не давала возможности сосредоточиться, — не помню когда, не думаю, что это было очень давно. Вы должны вспомнить: череп, странные видения, словно из прежней жизни. Тот череп я так и не смог принести.

— Помню, и судя по голосу, у вас новые проблемы?

— Проблема одна — я умираю из-за своего воображения — таков диагноз одного придурка с дипломом врача!

— Приходите ко мне, я сейчас сверюсь, когда смогу назначить.

— Ты что — не понимаешь?! Я умираю и к тебе не дойду! Я по квартире еле двигаюсь! — заорал я в трубку — нервы ни к черту.