Стивен Кинг - Полная тьма, ни одной звезды

— Не делай этого, — сказала Бетси.

— Но…

— Знаю, знаю, огромное спасибо, солидарность, дружба навеки, и тому подобное. Мне не нравится обниматься, вот и все. Мы закончили, или нет?

— Закончили.

— Тогда иди. И я выбросила бы этот твой пистолет в реку по дороге домой. Ты сожгла признание?

— Да. Будь уверена.

Бетси кивнула.

— А я сотру сообщение, которое ты оставила на моем автоответчике.

Тесс пошла прочь. Она оглянулась лишь раз. Бетси Нил все еще сидела на скамье. Она вставила свой глаз обратно.

48

В своем «Экспедишн» Тесс поняла, что чрезвычайно хорошей идеей было удалить несколько последних поездок из GPS. Она нажала кнопку «питание», и экран засветился. Том произнес:

— Привет, Тесс. Вижу, нам предстоит путешествие.

Тесс закончила делать свои удаления, затем выключила GPS. Никаких путешествий, не сейчас; она просто собирается домой. И она подумала, что могла найти путь самостоятельно.

Справедливое Увеличение

Стритер увидел только знак, поскольку должен был подъехать к обочине и проблеваться. Теперь его часто рвало, и было очень небольшое предупреждение — иногда подташнивало, иногда появлялся привкус во рту, а иногда вообще ничего; просто оп! и появляется, привет — как дела. Это делало вождение опасным занятием, но все же теперь он много ездил, отчасти от того что будет не в состоянии к концу осени и отчасти, потому что у него было много о чем подумать. Ему всегда лучше думалось за рулем.

Он выехал на Расширение Харрис-Авеню, широкую автостраду, которая проходила в двух милях от окружного аэропорта Дерри и сопутствующих фирм: в основном мотелей и складов. Расширение было забито движением днем, потому что соединяло западную и восточную стороны Дерри, равно как и, обслуживая аэропорт, но вечером оно было почти пустым. Стритер остановился на велосипедной дорожке, схватил один из своих пакетов для рвоты из кучи валяющихся на пассажирском сидении, опустил в него лицо, и начал блевать. Обед выглядел на ура. Или выглядел бы, открой он свои глаза. Но он не открыл. После того как видел одну блевотину, ты видел их все.

Когда началась фаза рвоты, боли не было. Доктор Хендерсон предупредил его, что это изменится, и за прошлую неделю, это произошло. Пока еще не мучительная боль; только резкая боль из желудка в горло, как изжога. Она появилась, затем утихла. Но станет хуже. Доктор Хендерсон сказал ему и это.

Он поднял голову от пакета, открыл бардачок, достал нить для зубов, и вычистил свой обед прежде, чем запах распространился по машине. Он посмотрел направо и увидел стоящий поблизости мусорный бак с веселой вислоухой собакой сбоку и написанным по трафарету сообщением, «ПАРНЯГИ ДЕРРИ ГОВОРЯТ: Бросай Мусор Сюда!»

Стритер вышел, подошел к баку парняг, и избавился от последних выделений своего слабеющего тела. Летнее солнце, покраснев, садилось над плоской (и в настоящее время пустынной) площадью аэропорта, и тень, прикрепленная к его пяткам, была длинной и нелепо тонкой. Словно это было его тело через четыре месяца, уже полностью разрушенное раком, который скоро сожрет его живьем.

Он вернулся к своей машине и увидел вывеску через дорогу. Вначале, — вероятно, потому что его глаза все еще слезились — он решил, что на ней написано Увеличение Волос. Затем он моргнул и увидел, что на самом деле это Справедливое[1] Увеличение. Под этим, мелкими буквами: справедливая цена.

Справедливое увеличение, справедливая цена. Это хорошо звучало, и почти имело смысл.

На противоположной стороне Расширения, был участок посыпанный гравием, перед изгородью из проволочной сетки, отмечающей собственность окружного аэропорта. Множество людей расставляют там придорожные стенды в течение часов пик, поскольку для клиентов была возможность остановиться без аварийной ситуации (если вы были быстры и помнили об использовании поворотников). Стритер прожил всю свою жизнь в маленьком городке Мэн штата Дерри, и за эти годы он видел людей, продающих там свежие листы папоротника весной, свежие ягоды и вареную кукурузу в початках летом, и омары почти круглый год. В дождливый сезон сумасшедший старый парень, известный, как Снежный человек занимал это место, продавая отрытые безделушки, которые были потеряны зимой и найдены под тающим снегом. Много лет назад Стритер купил красивую тряпичную куклу у этого человека, собираясь отдать ее своей дочери Мей, которой было тогда два или три года. Он совершил ошибку, рассказав Джанет, что он получил ее от Снежного человека, и она заставила его выбросить ее.

— Ты думаешь, что мы сможем прокипятить тряпичную куклу, чтобы убить микробов? — спросила она. — Порой я поражаюсь, как умный человек может быть настолько глупым.

Ну, раку безразлично, когда он добирался до мозга. Умный или глупый, он был готов, оставить игры и раскрыться.

Карточный стол был разложен там, где Снежный человек когда-то выставлял свои товары. Пухлый человек, сидящий за ним, был защищен от красных лучей садящегося солнца большим желтым зонтиком, который был поднят под углом.

Стритер минуту постоял перед своей машиной, едва не сев (пухлый человек не замечал его, очевидно, он смотрел небольшой портативный телевизор), а затем любопытство взяло над ним верх. Он проверил присутствие машин на дороге, но ни одну не увидел — расширение было предсказуемо пустынно в этот час, все жители окрестности, ужинали дома и считали их незлокачественное состояние само собой разумеющимся — и пересек четыре пустые полосы. Его тощая тень, Призрак Грядущего Стритера, тянулась позади него.

Пухлый мужичек поднял голову.

— Привет, — сказал он. Прежде, чем выключил телевизор, у Стритера было время увидеть, что парень смотрел «Инсайд Эдишн». — Как вечерок?

— Ну, не знаю как у вас, но у меня бывал и получше, — сказал Стритер. — Немного поздновато, для торговли, верно? Тут очень небольшое движение после часа пик. Это же задняя сторона аэропорта. Ничего, кроме доставки грузов. Пассажиры выходят на Витчем-стрит.

— Ага, — сказал пухлый мужичек, — но, к сожалению, расценки зон на оживленной стороне аэропорта идут вразрез с малым придорожным бизнесом вроде моего. — Он покачал головой из-за несправедливости мира. — Я собирался закрыться и пойти домой в семь, но у меня было предчувствие, что еще один клиент может зайти.

Стритер посмотрел на стол, не увидел товаров для продажи (кроме телевизора), и улыбнулся.

— На самом деле, я не могу быть клиентом, мистер…?

— Джордж Эльвид, — сказал пухлый мужичек, поднимаясь и протягивая такую же пухлую руку.