Андрей Дашков - Странствие Сенора

Сенору и самому не нравилось то, что рядом с ним появились силы, которые могли соперничать с Существом из Мертвых Времен, по крайней мере в искусстве превращений. Кроме того, он знал, что, несмотря на свое нечеловеческое происхождение, прекрасная спутница будет отвлекать его от более насущных дел, а этого он себе не позволил бы.

– Лучше, если ты останешься невидимым, – сказал он обольстительному и опасному созданию, стоявшему перед ним.

– Конечно, – ответил голос, нежный, как далекий ночной свет. – Я могу поселиться даже у тебя внутри. Ведь мы – одно и то же. Скоро ты убедишься в этом.

Сенор испытал мгновенный укол боли. Что-то, прятавшееся в глубине его существа, содрогнулось и изо всех сил воспротивилось этому предложению.

– Нет, – сказал Сенор, чувствуя на себе подозрительный взгляд Существа Суо. – Будь рядом, но не мешай мне.

– Глупец, – прошелестел насмешливый голос, и видение, заставлявшее сердце ускоренно биться, исчезло. – Я не могу помешать тебе больше, чем ты сам… Готовься, смертный! Скорее всего ты ошибешься, проиграешь и погибнешь, а я так и останусь Перевернутым…

Сенор ощутил присутствие чего-то невидимого за своим левым ухом. Оно раздражало его, как нежелательный соглядатай, но это продолжалось недолго. Вскоре он привык к чужому присутствию, более того, ему стало казаться, что у него появился еще один орган чувств, однако время событий и вещей, которые мог воспринять этот орган, еще не настало.

…Они двинулись дальше, и вскоре безо всяких усилий с их стороны вдали появилась золотистая дымка. Дорога, вымощенная крысиными черепами, терялась в ней. По мере того как Сенор и Существо Суо приближались к источнику золотого сияния, оно становилось все более ярким, пока не озарило темную половину этого мира, а равнина с деревьями, растущими корнями вверх, исчезла.

Огромное пространство, занятое водой, которого Сенору никогда не приходилось видеть в Кобаре, открылось его взгляду. Оно было бесконечным и казалось реальным, хотя придворный Башни убеждал себя в том, что скорее всего находится в очередном измененном ландшафте.

Едва заметные волны с убаюкивающим шелестом набегали на песчаный берег; ласковый ветер поглаживал лица и заставлял нежно звенеть Поющую Шкуру. Над водой было разлито теплое золотистое сияние, приходящее с небес, чистых, будто толща хрусталя, и пронизывающее каждую клетку тела… Если это место и было иллюзией, то иллюзия оказалась весьма похожа на Рай Завершенных – такой нечеловечески глубокий покой овладел здесь душой придворного Башни.

Вдали – там, где голубая водная гладь соединялась с бездонным небом, – Сенор увидел остров, который напоминал мираж, сотканный из золотого блеска и белого пара облаков.

Этот мираж был прекрасен, он неодолимо притягивал к себе, обещая жизнь, полную невыразимого наслаждения, – и не осталось ничего особенно важного, кроме его притяжения, несмотря на очевидный обман или изящную западню, где приманкой явилось состояние покоя. Казалось, будто все зыбкое, ускользающее, несбыточное можно обрести на том далеком острове, и для этого надо только преодолеть широкий голубой простор…

Из самых дальних закоулков Тени стекались Сущности к месту встречи Семидесяти Семи, чтобы присутствовать при редком событии, происходившем всего несколько раз с тех самых пор, как Кружедд создал Большое Яйцо, а вместе с ним и Зыбкую Тень.

Многие из них были вынуждены ради этого оторваться от весьма важных дел; большинству пришлось воплотиться, а некоторым – изменить свой облик на более приемлемый, ведь, в конце концов, это был тот исключительный случай, когда их интересы совпадали. Они пренебрегли войнами, интригами, влиянием более могущественных сил, своими тайными привязанностями и неприязнью друг к другу. Кое-кто сильно рисковал, покинув Хозяев Хаоса, но уповал на то, что найдет оправдание своему отступничеству…

Десятка Жезлов была вынуждена пожертвовать животворящей игрой, которой она предавалась с Семеркой Чаш, своей давней любовницей.

В результате их соития в одном из застывших ландшафтов Тени образовался островок, размерами с исчезнувший Срединный Мир Кобара, прекрасный, экзотический, благоухающий – место ускользающих теней, манящих запахов, колдовских завораживающих звуков и видений, уводящих к снам.

Любовники не удостоили своим вниманием нескольких смертных существ Тени, случайно оказавшихся поблизости и покорившихся притягательной силе острова. Теперь эти жалкие черви жили здесь, и время, проведенное на острове волшебных видений, казалось им вечностью. Они существовали, совокуплялись и умирали, не подозревая о том, что стали всего лишь свидетелями и невольными жертвами чьей-то жестокой и насквозь лживой шутки.

Но когда к Сущностям пришел Зов, конец острова был страшен. Десятка и Семерка, слившиеся в экстазе, прервали многообразный акт творения и вознамерились разойтись.

И тогда то, что раньше было ароматами и ветрами, превратилось в зловонные струи, стремительно растекающиеся от места распада; то, что было твердью, стало бушующим океаном материи, утратившей связующий закон… Однако этого уже никто не видел. Существа Тени, напуганные катастрофой, переместились в другие ландшафты, а те, кто не сумел этого сделать, были уничтожены. Как сказал бы Бродячий Монах, им просто не повезло.

Десятка Жезлов порой спрашивала себя, стоит ли поднявшийся переполох разрушенного произведения искусства, хотя и знала: чем меньше Сущностей собирается вместе, тем несовершеннее оказывается результат. Игра Семидесяти Семи уже почти не имела изъянов, как не имели изъянов миры, создаваемые ими в результате слияния…

Десятка даже помнила древнюю легенду о последней, семьдесят восьмой, утраченной Сущности, с появлением которой могли быть достигнуты полное Равновесие и вечная Гармония. Когда-то эта Сущность называлась Отшельником, и темную историю ее исчезновения знали в деталях очень немногие из Семидесяти Семи. Десятка Жезлов не относилась к их числу. Этим она интересовалась не больше, чем Разрушителями Иллюзий, ограничившими возможность Сущностей творить в различных уголках Тени и нарушать таким образом неопределенность Хаоса…

Она двигалась туда, откуда пришел Зов, но не переставала наблюдать за начавшейся Игрой и была свидетелем любопытных партий. Например, она заметила Рыцаря Мечей в опасной близости от Башни Крика, на самой границе со Старшим Хаосом; и стоило выяснить, что тот мог делать в таком ужасном месте. Еще она обнаружила Даму Мечей и Даму Чаш, спешивших к месту встречи Семидесяти Семи и образовавших весьма странный, даже противоестественный союз. Что заставило давних непримиримых врагов объединиться?