Лорел Гамильтон - Запретный плод

– Вы хотя бы можете не лезть в мои сны? – спросила я.

– Это я могу. Я прошу у вас прощения, ma petite.

– Перестаньте меня так называть!

Он пожал плечами. Черные волосы чуть ли не отливали багрянцем в свете факелов. Дух захватывает.

– Перестаньте играть с моим сознанием, Жан-Клод!

– О чем вы говорите?

– Я знаю, что вся эта неземная красота – ловкий трюк. Так что перестаньте.

– Я этого не делаю.

– Что же это значит?

– Когда найдете ответ, Анита, приходите и поговорим.

Я слишком устала для загадок.

– Кем вы себя считаете, что так играете людьми?

– Я новый мастер этого города, – сказал он. Вдруг он оказался рядом со мной, и его пальцы коснулись моей щеки. – И это вы возвели меня на трон.

Я отдернула голову.

– Держитесь от меня подальше, Жан-Клод, какое-то время, или клянусь…

– Вы меня убьете? – сказал он. И он улыбался, он смеялся надо мной!

Я его не застрелила. А еще говорят, что у меня нет чувства юмора.

Я нашла комнату с земляным полом и несколькими неглубокими могилами. Филипп дал мне его туда провести. И только тогда, когда мы стояли и смотрели на свежевзрытую землю, он повернулся ко мне:

– Анита?

– Тише, – сказала я.

– Анита, что происходит?

Он начинал вспоминать. Он будет становиться все более живым ближайшие несколько часов. День или два он будет почти настоящим Филиппом.

– Анита? – позвал он неуверенным голосом. Маленький мальчик, испугавшийся темноты. Он держался за мою руку, и рука его была настоящей. И глаза все те же чистые и карие. – Что здесь происходит?

Я привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. У него была теплая кожа.

– Тебе надо отдохнуть, Филипп. Ты устал.

Он кивнул и повторил:

– Устал.

Я отвела его к мягкой земле. Он лег на нее и вдруг резко сел, хватая меня за руку и глядя испуганными глазами.

– Обри! Он…

– Обри мертв. Он тебя больше не обидит.

– Мертв? – Он осмотрел свое тело, будто только что его увидел. – Обри меня убил.

Я кивнула:

– Да, Филипп.

– Я боюсь.

Я поддержала его, растирая ему спину мягкими бесполезными круговыми движениями. Он обнял меня, будто никогда не отпустит.

– Анита!

– Тише, тише. Все хорошо, все хорошо.

– Ты хочешь положить меня обратно? – Он отодвинулся, чтобы видеть мое лицо.

– Да, – сказала я.

– Я не хочу умирать.

– Ты уже умер.

Он посмотрел на руки, сжал пальцы.

– Умер? – шепнул он. – Умер? – И лег на свежевскопанную землю. – Положи меня обратно, – попросил он.

И я положила.

К концу его глаза закрылись, лицо обмякло и стало мертвым. Он втянулся в могилу, и его больше не было.

Возле могилы Филиппа я упала на колени и зарыдала.

48

У Эдуарда оказался вывих плеча, перелом двух костей руки и укус вампира. Мне наложили четырнадцать швов. Мы оба выздоровели. Тело Филиппа перевезли на местное кладбище. Каждый раз, когда я там работаю, я прохожу мимо и здороваюсь, хотя знаю, что Филипп мертв и ему это все равно. Могилы нужны живым, а не мертвым. Они дают нам возможность думать о них, а не о том, что те, кого мы любили, гниют под землей. Мертвым безразличны красивые цветы и мраморные статуи.

Жан-Клод послал мне дюжину белейших роз на длинном стебле. К ним была приложена карточка: «Если вы правдиво ответили на вопрос, приходите танцевать со мной».

Я написала на обороте «Нет» и в дневное время сунула карточку под дверь «Запретного плода». Меня привлекал Жан-Клод. Может быть, и до сих пор привлекает. И что из этого? Он думал, что это меняет положение вещей. Это не так. И чтобы об этом вспомнить, мне достаточно только посетить могилу Филиппа. Да черт возьми, даже этого не нужно. Я знаю, кто я. Я – истребительница, и я не встречаюсь с вампирами. Я их убиваю.

Примечания

1

малышка (фр.).