Джейн Остин - Гордость и предубеждение и зомби

Бингли ответил, что читал, и принес свои поздравления. Элизабет не смела поднять глаза и потому не знала, как в этот момент выглядел мистер Дарси.

— Уж конечно, такая радость, когда дочка удачно выходит замуж, — продолжала ее мать, — но все-таки, мистер Бингли, очень тяжело, что теперь она так далеко от меня. Они уехали в Килкенни — оказывается, это где-то в Ирландии — и пробудут там бог знает сколько времени. Там находится семинария Святого Лазаря для убогих, думаю, вы слышали о том, что мистер Уикэм стал калекой, попав под карету, и теперь намеревается принять сан. Ах, бедный мой Уикэм! Если бы у него было так много друзей, как он того заслуживает!

Элизабет, понимая, что ее мать тем самым желает задеть мистера Дарси, испытывала такой стыд, что едва могла усидеть на месте. Впрочем, ее мучения вскоре были в значительной мере возмещены, когда Элизабет заметила, как быстро красота ее сестры пробуждает былые чувства ее прежнего поклонника. Когда он только вошел, то сказал ей лишь несколько слов, однако постепенно стал уделять ей все больше и больше внимания. Он нашел ее столь же красивой, как и год назад, столь же приветливой и безыскусной, хотя, пожалуй, более молчаливой. Джейн очень старалась, чтобы в ней не было заметно никаких перемен, и впрямь верила, что говорит столько же, сколько и всегда. Но порой мысли так занимали ее, что она даже не замечала, что молчит.

Когда джентльмены собрались уходить, миссис Беннет, памятуя о задуманной ею любезности, пригласила их через несколько дней отобедать в Лонгборне.

— Вы ведь задолжали мне визит, мистер Бингли, — прибавила она. — Когда вы уезжали в столицу прошлой зимой, то пообещали отобедать у нас, как вернетесь. Видите, я ничего не забыла и, уверяю вас, была весьма огорчена, когда вы не сдержали своего обещания и не вернулись.

Бингли несколько смешался, услышав это, и пробормотал что-то о задержавших его делах. Затем они уехали.

Миссис Беннет очень хотелось пригласить их к обеду прямо в тот же день, но она, хоть и всегда держала отличный стол, была уверена, что понадобится не менее двух перемен блюд, чтобы угодить человеку, на которого она возлагала столько надежд, или удовлетворить аппетиты и гордость его друга, имевшего десять тысяч в год.

Глава 54

Как только они уехали, Элизабет отправилась на прогулку, чтобы немного развеяться. Поведение мистера Дарси ее поразило и раздосадовало.

«Зачем он вообще приехал, — думала она, — если намеревался просидеть все время с таким мрачным, безразличным и холодным видом?»

Она никак не могла придумать этому хоть сколько-нибудь удовлетворительного объяснения.

«В Лондоне он был любезным и приветливым с моими дядей и тетей, но отчего же он не может так же вести себя со мной? Если он страшится встречи, то зачем приехал? Если я ему безразлична, то отчего он молчит? Несносный, несносный человек! Не буду больше о нем думать. В конце концов, я нареченная Смерти. Я клялась честью повиноваться лишь кодексу воина и моему возлюбленному мастеру Лю».

И действительно, на короткое время ей пришлось сдержать свое обещание, так как к ней с оживленным видом подошла сестра.

— Теперь, — сказала она, — когда наша первая встреча уже позади, я совершенно успокоилась. Я поняла, что смогу все выдержать и его приезд меня более не смутит. Я рада, что он обедает у нас во вторник. Тогда все убедятся, что между нами нет ничего, кроме равнодушных отношений обычных знакомых.

— О да, очень равнодушных, — рассмеялась Элизабет. — Ах, Джейн, берегись!

— Лиззи, милая, не думаешь же ты, что я настолько слаба?

— Слаба? Вовсе нет. Напротив, по-моему, ты обладаешь огромной силой, которая заставит его влюбиться в тебя еще сильнее.

С джентльменами они не виделись до вторника. Между тем миссис Беннет, весьма воодушевившись тем, как приветлив и любезен был Бингли в течение проведенного у них получаса, вновь принялась строить прежние счастливые планы.

Во вторник в Лонгборне собралось большое общество, и два джентльмена, которых ожидали с самым горячим нетерпением, явились без опозданий. Когда все вошли в столовую, Элизабет с волнением следила, сядет ли Бингли там, где ранее садился всегда, — подле ее сестры. Ее благоразумная матушка, терзаемая теми же мыслями, не стала предлагать ему место рядом с собой. Войдя в комнату, он немного помешкал, но тут Джейн случайно поглядела в его сторону, невзначай улыбнулась. Все было решено. Он уселся с ней рядом.

Элизабет с торжеством поглядела на мистера Дарси, который отнесся к происшедшему с благородным равнодушием. Она было вообразила даже, что Бингли получил благословение друга на ухаживания за Джейн, но затем увидела, что он тоже взглянул на мистера Дарси с выражением полушутливой тревоги.

За обедом его внимание к сестре явно свидетельствовало о сильном увлечении, и Элизабет окончательно уверилась: если Бингли будет сам распоряжаться своими действиями, то его счастье, как и счастье Джейн, уже не за горами. И хотя она не осмеливалась строить радужные предположения, ей все же доставляло большое удовольствие наблюдать за его поведением. А поскольку ей было отнюдь не весело, только это и могло ее хоть как-то развлечь.

За обедом они с мистером Дарси оказались настолько далеко друг от друга, насколько это вообще возможно для двоих людей, сидящих за одним столом. Его усадили рядом с ее матерью. Элизабет ясно понимала, как мало удовольствия это доставляет обоим. Она не могла слышать их разговора, но видела, как редко они обращались друг к другу и как холодны и церемонны при этом были их манеры. Неблагодарность матери еще более возбудила в Элизабет осознание того, в каком долгу они перед мистером Дарси. Временами ей казалось, она все бы отдала, лишь бы вскочить на стол, нанести себе семь ран позора прямо у него на глазах и увидеть, как ее презренная кровь — искупление за всю ее враждебность к нему — стекает в его тарелку!

Элизабет надеялась, что после обеда какой-нибудь случай сведет их вместе и им удастся все же сказать друг другу хоть что-то, кроме вежливых приветствий, которыми они обменялись при встрече. Она не находила себе места от волнения, и для нее время до возвращения джентльменов в гостиную тянулось так невыносимо долго и скучно, что она с трудом сохраняла любезный вид. Их появления она ожидала так, будто бы от этого мига зависело, окажется ли сегодняшний вечер для нее сколько-нибудь счастливым.

«Что ж, если он и теперь не заговорит со мной, — решила она, — я позабуду его навсегда и никогда более не отведу глаз от своего клинка!»

Вошли джентльмены, и при взгляде на него ей показалось, что ее надежды осуществятся, но — увы! Дамы столь тесным кружком столпились вокруг столика, где мисс Беннет разливала чай, а Элизабет — кофе, что рядом с ней не осталось ни единого свободного места.